I love you more than word can wield the matter

SCENE I. King Lear’s palace.

Enter KENT, GLOUCESTER, and EDMUND

KENT
I thought the king had more affected the Duke of
Albany than Cornwall.

GLOUCESTER
It did always seem so to us: but now, in the
Division of the kingdom, it appears not which of
The dukes he values most; for equalities are so
Weighed, that curiosity in neither can make choice
Of either’s moiety.

KENT
Is not this your son, my lord?

GLOUCESTER
His breeding, sir, hath been at my charge: I have
So often blushed to acknowledge him, that now I am
Brazed to it.

KENT
I cannot conceive you.

GLOUCESTER
Sir, this young fellow’s mother could: whereupon
She grew round-wombed, and had, indeed, sir, a son
For her cradle ere she had a husband for her bed.
Do you smell a fault?

KENT
I cannot wish the fault undone, the issue of it
Being so proper.

GLOUCESTER
But I have, sir, a son by order of law, some year
Elder than this, who yet is no dearer in my account:
Though this knave came something saucily into the
World before he was sent for, yet was his mother
Fair; there was good sport at his making, and the
Whoreson must be acknowledged. Do you know this
Noble gentleman, Edmund?

EDMUND
No, my lord.

GLOUCESTER
My lord of Kent: remember him hereafter as my
Honourable friend.

EDMUND
My services to your lordship.

KENT
I must love you, and sue to know you better.

EDMUND
Sir, I shall study deserving.

GLOUCESTER
He hath been out nine years, and away he shall
Again. The king is coming.

Sennet. Enter KING LEAR, CORNWALL, ALBANY, GONERIL, REGAN, CORDELIA, and Attendants

KING LEAR
Attend the lords of France and Burgundy, Gloucester.

GLOUCESTER
I shall, my liege.

Exeunt GLOUCESTER and EDMUND

KING LEAR
Meantime we shall express our darker purpose.
Give me the map there. Know that we have divided
In three our kingdom: and ’tis our fast intent
To shake all cares and business from our age;
Conferring them on younger strengths, while we
Unburthen’d crawl toward death. Our son of Cornwall,
And you, our no less loving son of Albany,
We have this hour a constant will to publish
Our daughters’ several dowers, that future strife
May be prevented now. The princes, France and Burgundy,
Great rivals in our youngest daughter’s love,
Long in our court have made their amorous sojourn,
And here are to be answer’d. Tell me, my daughters,—
Since now we will divest us both of rule,
Interest of territory, cares of state,—
Which of you shall we say doth love us most?
That we our largest bounty may extend
Where nature doth with merit challenge. Goneril,
Our eldest-born, speak first.

GONERIL
Sir, I love you more than words can wield the matter;
Dearer than eye-sight, space, and liberty;
Beyond what can be valued, rich or rare;
No less than life, with grace, health, beauty, honour;
As much as child e’er loved, or father found;
A love that makes breath poor, and speech unable;
Beyond all manner of so much I love you.

CORDELIA
[Aside] What shall Cordelia do?
Love, and be silent.

KING LEAR
Of all these bounds, even from this line to this,
With shadowy forests and with champains rich’d,
With plenteous rivers and wide-skirted meads,
We make thee lady: to thine and Albany’s issue
Be this perpetual. What says our second daughter,
Our dearest Regan, wife to Cornwall? Speak.

REGAN
Sir, I am made
Of the self-same metal that my sister is,
And prize me at her worth. In my true heart
I find she names my very deed of love;
Only she comes too short: that I profess
Myself an enemy to all other joys,
Which the most precious square of sense possesses;
And find I am alone felicitate
In your dear highness’ love.

CORDELIA
[Aside] Then poor Cordelia!
And yet not so; since, I am sure, my love’s
More richer than my tongue.

KING LEAR
To thee and thine hereditary ever
Remain this ample third of our fair kingdom;
No less in space, validity, and pleasure,
Than that conferr’d on Goneril. Now, our joy,
Although the last, not least; to whose young love
The vines of France and milk of Burgundy
Strive to be interess’d; what can you say to draw
A third more opulent than your sisters? Speak.

CORDELIA
Nothing, my lord.

KING LEAR
Nothing!

CORDELIA
Nothing.

KING LEAR
Nothing will come of nothing: speak again.

CORDELIA
Unhappy that I am, I cannot heave
My heart into my mouth: I love your majesty
According to my bond; nor more nor less.

KING LEAR
How, how, Cordelia! mend your speech a little,
Lest it may mar your fortunes.

CORDELIA
Good my lord,
You have begot me, bred me, loved me: I
Return those duties back as are right fit,
Obey you, love you, and most honour you.
Why have my sisters husbands, if they say
They love you all? Haply, when I shall wed,
That lord whose hand must take my plight shall carry
Half my love with him, half my care and duty:
Sure, I shall never marry like my sisters,
To love my father all.

KING LEAR
But goes thy heart with this?

CORDELIA
Ay, good my lord.

KING LEAR
So young, and so untender?

CORDELIA
So young, my lord, and true.

KING LEAR
Let it be so; thy truth, then, be thy dower:
For, by the sacred radiance of the sun,
The mysteries of Hecate, and the night;
By all the operation of the orbs
From whom we do exist, and cease to be;
Here I disclaim all my paternal care,
Propinquity and property of blood,
And as a stranger to my heart and me
Hold thee, from this, for ever. The barbarous Scythian,
Or he that makes his generation messes
To gorge his appetite, shall to my bosom
Be as well neighbour’d, pitied, and relieved,
As thou my sometime daughter.

KENT
Good my liege,—

KING LEAR
Peace, Kent!
Come not between the dragon and his wrath.
I loved her most, and thought to set my rest
On her kind nursery. Hence, and avoid my sight!
So be my grave my peace, as here I give
Her father’s heart from her! Call France; who stirs?
Call Burgundy. Cornwall and Albany,
With my two daughters’ dowers digest this third:
Let pride, which she calls plainness, marry her.
I do invest you jointly with my power,
Pre-eminence, and all the large effects
That troop with majesty. Ourself, by monthly course,
With reservation of an hundred knights,
By you to be sustain’d, shall our abode
Make with you by due turns. Only we still retain
The name, and all the additions to a king;
The sway, revenue, execution of the rest,
Beloved sons, be yours: which to confirm,
This coronet part betwixt you.

Giving the crown

KENT
Royal Lear,
Whom I have ever honour’d as my king,
Loved as my father, as my master follow’d,
As my great patron thought on in my prayers,—

KING LEAR
The bow is bent and drawn, make from the shaft.

KENT
Let it fall rather, though the fork invade
The region of my heart: be Kent unmannerly,
When Lear is mad. What wilt thou do, old man?
Think’st thou that duty shall have dread to speak,
When power to flattery bows? To plainness honour’s bound,
When majesty stoops to folly. Reverse thy doom;
And, in thy best consideration, cheque
This hideous rashness: answer my life my judgment,
Thy youngest daughter does not love thee least;
Nor are those empty-hearted whose low sound
Reverbs no hollowness.

KING LEAR
Kent, on thy life, no more.

KENT
My life I never held but as a pawn
To wage against thy enemies; nor fear to lose it,
Thy safety being the motive.

KING LEAR
Out of my sight!

KENT
See better, Lear; and let me still remain
The true blank of thine eye.

KING LEAR
Now, by Apollo,—

KENT
Now, by Apollo, king,
Thou swear’st thy gods in vain.

KING LEAR
O, vassal! miscreant!
Laying his hand on his sword

ALBANY CORNWALL
Dear sir, forbear.

KENT
Do: Kill thy physician, and the fee bestow
Upon thy foul disease. Revoke thy doom;
Or, whilst I can vent clamour from my throat,
I’ll tell thee thou dost evil.

KING LEAR
Hear me, recreant!
On thine allegiance, hear me!
Since thou hast sought to make us break our vow,
Which we durst never yet, and with strain’d pride
To come between our sentence and our power,
Which nor our nature nor our place can bear,
Our potency made good, take thy reward.
Five days we do allot thee, for provision
To shield thee from diseases of the world;
And on the sixth to turn thy hated back
Upon our kingdom: if, on the tenth day following,
Thy banish’d trunk be found in our dominions,
The moment is thy death. Away! by Jupiter,
This shall not be revoked.

KENT
Fare thee well, king: sith thus thou wilt appear,
Freedom lives hence, and banishment is here.

To CORDELIA

The gods to their dear shelter take thee, maid,
That justly think’st, and hast most rightly said!

To REGAN and GONERIL

And your large speeches may your deeds approve,
That good effects may spring from words of love.
Thus Kent, O princes, bids you all adieu;
He’ll shape his old course in a country new.

Exit

Flourish. Re-enter GLOUCESTER, with KING OF FRANCE, BURGUNDY, and Attendants

GLOUCESTER
Here’s France and Burgundy, my noble lord.

KING LEAR
My lord of Burgundy.
We first address towards you, who with this king
Hath rivall’d for our daughter: what, in the least,
Will you require in present dower with her,
Or cease your quest of love?

BURGUNDY
Most royal majesty,
I crave no more than what your highness offer’d,
Nor will you tender less.

KING LEAR
Right noble Burgundy,
When she was dear to us, we did hold her so;
But now her price is fall’n. Sir, there she stands:
If aught within that little seeming substance,
Or all of it, with our displeasure pieced,
And nothing more, may fitly like your grace,
She’s there, and she is yours.

BURGUNDY
I know no answer.

KING LEAR
Will you, with those infirmities she owes,
Unfriended, new-adopted to our hate,
Dower’d with our curse, and stranger’d with our oath,
Take her, or leave her?

BURGUNDY
Pardon me, royal sir;
Election makes not up on such conditions.

KING LEAR
Then leave her, sir; for, by the power that made me,
I tell you all her wealth.

To KING OF FRANCE

For you, great king,
I would not from your love make such a stray,
To match you where I hate; therefore beseech you
To avert your liking a more worthier way
Than on a wretch whom nature is ashamed
Almost to acknowledge hers.

KING OF FRANCE
This is most strange,
That she, that even but now was your best object,
The argument of your praise, balm of your age,
Most best, most dearest, should in this trice of time
Commit a thing so monstrous, to dismantle
So many folds of favour. Sure, her offence
Must be of such unnatural degree,
That monsters it, or your fore-vouch’d affection
Fall’n into taint: which to believe of her,
Must be a faith that reason without miracle
Could never plant in me.

CORDELIA
I yet beseech your majesty,—
If for I want that glib and oily art,
To speak and purpose not; since what I well intend,
I’ll do’t before I speak,—that you make known
It is no vicious blot, murder, or foulness,
No unchaste action, or dishonour’d step,
That hath deprived me of your grace and favour;
But even for want of that for which I am richer,
A still-soliciting eye, and such a tongue
As I am glad I have not, though not to have it
Hath lost me in your liking.

KING LEAR
Better thou
Hadst not been born than not to have pleased me better.

KING OF FRANCE
Is it but this,—a tardiness in nature
Which often leaves the history unspoke
That it intends to do? My lord of Burgundy,
What say you to the lady? Love’s not love
When it is mingled with regards that stand
Aloof from the entire point. Will you have her?
She is herself a dowry.

BURGUNDY
Royal Lear,
Give but that portion which yourself proposed,
And here I take Cordelia by the hand,
Duchess of Burgundy.

KING LEAR
Nothing: I have sworn; I am firm.

BURGUNDY
I am sorry, then, you have so lost a father
That you must lose a husband.

CORDELIA
Peace be with Burgundy!
Since that respects of fortune are his love,
I shall not be his wife.

KING OF FRANCE
Fairest Cordelia, that art most rich, being poor;
Most choice, forsaken; and most loved, despised!
Thee and thy virtues here I seize upon:
Be it lawful I take up what’s cast away.
Gods, gods! ’tis strange that from their cold’st neglect
My love should kindle to inflamed respect.
Thy dowerless daughter, king, thrown to my chance,
Is queen of us, of ours, and our fair France:
Not all the dukes of waterish Burgundy
Can buy this unprized precious maid of me.
Bid them farewell, Cordelia, though unkind:
Thou losest here, a better where to find.

KING LEAR
Thou hast her, France: let her be thine; for we
Have no such daughter, nor shall ever see
That face of hers again. Therefore be gone
Without our grace, our love, our benison.
Come, noble Burgundy.

Flourish. Exeunt all but KING OF FRANCE, GONERIL, REGAN, and CORDELIA

KING OF FRANCE
Bid farewell to your sisters.

CORDELIA
The jewels of our father, with wash’d eyes
Cordelia leaves you: I know you what you are;
And like a sister am most loath to call
Your faults as they are named. Use well our father:
To your professed bosoms I commit him
But yet, alas, stood I within his grace,
I would prefer him to a better place.
So, farewell to you both.

REGAN
Prescribe not us our duties.

GONERIL
Let your study
Be to content your lord, who hath received you
At fortune’s alms. You have obedience scanted,
And well are worth the want that you have wanted.

CORDELIA
Time shall unfold what plaited cunning hides:
Who cover faults, at last shame them derides.
Well may you prosper!

KING OF FRANCE
Come, my fair Cordelia.

Exeunt KING OF FRANCE and CORDELIA

GONERIL
Sister, it is not a little I have to say of what
Most nearly appertains to us both. I think our
Father will hence to-night.

REGAN
That’s most certain, and with you; next month with us.

GONERIL
You see how full of changes his age is; the
Observation we have made of it hath not been
Little: he always loved our sister most; and
With what poor judgment he hath now cast her off
Appears too grossly.

REGAN
‘Tis the infirmity of his age: yet he hath ever
But slenderly known himself.

GONERIL
The best and soundest of his time hath been but
Rash; then must we look to receive from his age,
Not alone the imperfections of long-engraffed
Condition, but therewithal the unruly waywardness
That infirm and choleric years bring with them.

REGAN
Such unconstant starts are we like to have from
Him as this of Kent’s banishment.

GONERIL
There is further compliment of leavetaking
Between France and him. Pray you, let’s hit
Together: if our father carry authority with
Such dispositions as he bears, this last
Surrender of his will but offend us.

REGAN
We shall further think on’t.

GONERIL
We must do something, and i’ the heat.

Exeunt

Краткая коллекция англтекстов

Уильям Шекспир

King Lear/Король Лир

ACT I

SCENE I. King Lear’s palace.

Enter KENT, GLOUCESTER, and EDMUND Kent I thought the king had more affected* the Duke of ALBANY than Cornwall.	Тронный зал во дворце короля Лира. Входят Кент, Глостер и Эдмонд. Кент Я думал, что герцог Альбанский нравится королю больше герцога Корнуэльского.
Gloucester It did always seem so to us: but now, in the division of the kingdom, it appears not* which of the dukes he values most; for equalities are so weighed, that curiosity in neither can make choice of either’s moiety*.	Глостер Так нам всегда казалось. Но теперь, перед разделом королевства, стало неясно, кого он любит больше. Части так выравнены, что при самом внимательном разборе нельзя сказать, какая лучше.
Kent Is not this your son, my lord?*	Кент Это ваш сын, милорд?
Gloucester His breeding, sir, hath been at my charge: I have so often blushed to acknowledge him, that now I am brazed to it*.	Глоcтер Я причастен, сэр, к его рождению. Я так часто краснел, признаваясь в этом, что постепенно перестал смущаться.
Kent I cannot conceive* you.	Кент Я не понимаю вас.
Gloucester Sir, this young fellow’s mother could: whereupon she grew round-wombed, and had, indeed, sir, a son for her cradle ere she had a husband for her bed. Do you smell a fault*?	Глостер Зато мать этого молодца поняла меня с первого взгляда и получила сына в люльку раньше, чем мужа в дом. Вы меня осуждаете?
Kent I cannot wish the fault undone, the issue of it being so proper*.	Кент Нет, если в итоге получился такой бравый малый.
Gloucester But I have, sir, a son by order of law*, some year* elder than this, who yet is no dearer in my account*: though this knave came something saucily into the world before he was sent for, yet was his mother fair; there was good sport at his making, and the whoreson must be acknowledged. Do you know this noble gentleman, Edmund?	Глостер У меня есть законный сын, сэр, на год с чем-то старше этого, который тем не менее ничуть мне не дороже. Хотя этот сорванец явился на свет без приглашения, мать его была красавица. Его рождению предшествовало много радостей, и я вынужден признать себя его отцом. — Знаешь ты, кто этот благородный господин, Эдмонд?
Edmund No, my lord.	Эдмонд Нет, милорд.
Gloucester My lord of Kent: remember him hereafter as my honourable friend.	Глостер Это Кент. Помни и уважай графа. Это достойнейший друг мой.
Edmund My services to your lordship.	Эдмонд Рад буду служить вашей светлости.
Kent I must love you, and sue* to know you better.	Кент Обещаю вам свою любовь, когда узнаю покороче.
Edmund Sir, I shall study* deserving.	Эдмонд Постараюсь заслужить ее, сэр.
Gloucester He hath been out* nine years, and away he shall again. The king is coming. Sennet. Enter one bearing a coronet* KING LEAR, CORNWALL, ALBANY, GONERIL, REGAN, CORDELIA, and Attendants	Глостер Он девять лет был в отъезде и скоро опять уедет… Сюда идет король. Трубы за сценой. Входят Лир, герцог Корнуэльский, герцог Альбанский, Гонерилья, Регана, Корделия и свита.
King Lear Attend the lords of France and Burgundy*, Gloucester.	Лир Сходи за королем Французским, Глостер, И герцогом Бургундским.
Gloucester I shall, my liege*. Exeunt GLOUCESTER and EDMUND	Глостер Хорошо, Мой государь.Глостер и Эдмонд уходят
King Lear Meantime we shall express our darker purpose*. Give me the map there. Know that we have divided In three our kingdom: and ’tis our fast intent* To shake all cares and business from our age*; Conferring them on younger strengths, while we Unburthen’d crawl toward death. Our son of Cornwall, And you, our no less loving son of Albany, We have this hour a constant will* to publish Our daughters’ several dowers, that future strife* May be prevented now. The princes, France and Burgundy, Great rivals in our youngest daughter’s love, Long in our court have made their amorous sojourn*, And here are to be answer’d. Tell me, my daughters,— Since now we will divest us both* of rule, Interest of territory*, cares of state,— Which of you shall we say doth love us most? That we our largest bounty may extend Where nature doth with merit challenge*. Goneril, Our eldest-born, speak first.	Лир А мы вас посвятим В заветные решенья наши глубже. Подайте карту мне. Узнайте все: Мы разделили край наш на три части. Ярмо забот мы с наших дряхлых плеч Хотим переложить на молодые И доплестись до гроба налегке. Сын Корнуэл наш, и ты, любимый столь же Сын Альбани, сейчас мы огласим, Что мы даем за дочерьми, чтоб ныне Предупредить об этом всякий спор. Король Французский и Бургундский герцог, Два знатных соискателя руки Меньшой из дочек, тоже ждут ответа. И так как мы с себя слагаем власть, Права на землю и правленье краем, Скажите, дочери, мне, кто из вас Нас любит больше, чтобы при разделе Могли мы нашу щедрость проявить В прямом согласьи с вашею заслугой. Ты, Гонерилья, первой говори.
Goneril Sir, I love you more than words can wield the matter*; Dearer than eye-sight, space*, and liberty; Beyond what can be valued, rich or rare; No less than life, with grace*, health, beauty, honour; As much as child e’er loved, or father found*; A love that makes breath* poor, and speech unable; Beyond all manner of so much I love you.	Гонерилья Моей любви не выразить словами. Вы мне милей, чем воздух, свет очей, Ценней богатств и всех сокровищ мира, Здоровья, жизни, чести, красоты, Я вас люблю, как не любили дети Доныне никогда своих отцов. Язык немеет от такого чувства, И от него захватывает дух.
Cordelia [Aside] What shall Cordelia do? Love, and be silent.	Корделия (в сторону) А что Корделии сказать? Ни слова. Любить безгласно.
Lear Of all these bounds*, even from this line to this, With shadowy forests and with champains rich’d*, With plenteous rivers and wide-skirted* meads, We make thee lady*: to thine and Albany’s issue Be this perpetual. What says our second daughter, Our dearest Regan, wife to Cornwall? Speak.	Лир Отдаем тебе Весь этот край от той черты до этой, С лесною тенью, полноводьем рек, Полями и лугами. Им отныне Владей навек с супругом и детьми. Что скажет нам вторая дочь — Регана; Жена Корнуэла? Говори, дитя.
Regan Sir, I am made Of the self-same metal* that my sister is, And prize me at her worth*. In my true heart I find she names my very deed of love*; Only she comes too short: that I profess Myself an enemy to all other joys, Which the most precious square of sense* possesses; And find I am alone felicitate* In your dear highness’ love.	Регана Отец, сестра и я одной породы, И нам одна цена. Ее ответ Содержит все, что я б сама сказала, С той небольшою разницей, что я Не знаю радостей других, помимо Моей большой любви к вам, государь.
Cordelia [Aside] Then poor Cordelia! And yet not so*; since, I am sure, my love’s More richer* than my tongue.	Корделия (в сторону) О, как бедна я! Нет, я не бедна — Любовью я богаче, чем словами.
King Lear To thee and thine hereditary ever Remain this ample third of our fair kingdom; No less in space, validity*, and pleasure, Than that conferr’d on Goneril. Now, our joy, Although the last, not least; to whose young love The vines of France and milk of Burgundy* Strive to be interess’d; what can you say to draw A third* more opulent than your sisters? Speak.	Лир Даем тебе с потомством эту треть В прекрасном нашем королевстве. Ширью, Красой и плодородьем эта часть Ничуть не хуже, чем у Гонерильи. Что скажет нам меньшая дочь, ничуть Любимая не меньше, радость наша, По милости которой молоко Бургундии с лозой французской в споре? Что скажешь ты, чтоб заручиться долей Обширнее, чем сестрины? Скажи.
Cordelia Nothing, my lord.	Корделия Ничего, милорд.
King Lear Nothing!	Лир Ничего?
Cordelia Nothing.	Корделия Ничего.
King Lear Nothing will come of nothing: speak again.	Лир Из ничего не выйдет ничего. Так объяснись.
Cordelia Unhappy that I am, I cannot heave My heart into my mouth*: I love your majesty* According to my bond*; nor more nor less.	Корделия К несчастью, не умею Высказываться вслух. Я вас люблю, Как долг велит, — не больше и не меньше.
King Lear How, how, Cordelia! mend your speech a little, Lest it may mar your fortunes.	Лир Корделия, опомнись и исправь Ответ, чтоб после не жалеть об этом.
Cordelia Good my lord*, You have begot me, bred me, loved me: I Return those duties back as are right fit, Obey you, love you, and most honour you. Why have my sisters husbands, if they say They love you all? Haply*, when I shall wed, That lord whose hand must take my plight* shall carry Half my love with him, half my care and duty: Sure, I shall never marry like my sisters, To love my father all.	Корделия Вы дали жизнь мне, добрый государь, Растили и любили. В благодарность Я тем же вам плачу: люблю вас, чту И слушаюсь. На что супруги сестрам, Когда они вас любят одного? Наверное, когда я выйду замуж, Часть нежности, заботы и любви Я мужу передам. Я в брак не стану Вступать, как сестры, чтоб любить отца.
King Lear But goes thy heart with this*?	Лир Ты говоришь от сердца?
Cordelia Ay, good my lord.	Корделия Да, милорд.
King Lear So young, and so untender?	Лир Так молода — и так черства душой?
Cordelia So young, my lord, and true.	Корделия Так молода, милорд, и прямодушна.
King Lear Let it be so; thy truth, then, be thy dower: For, by the sacred radiance of the sun*, The mysteries of Hecate*, and the night; By all the operation of the orbs From whom we do exist, and cease to be*; Here I disclaim all my paternal care, Propinquity and property* of blood, And as a stranger to my heart and me Hold thee, from this, for ever*. The barbarous Scythian, Or he that makes his generation messes* To gorge his appetite, shall to my bosom Be as well neighbour’d, pitied, and relieved, As thou my sometime daughter*.	Лир Вот и бери ты эту прямоту В приданое. Священным светом солнца, И тайнами Гекаты, тьмой ночной, И звездами, благодаря которым Родимся мы и жить перестаем, Клянусь, что всенародно отрекаюсь От близости, отеческих забот И кровного родства с тобой. Отныне Ты мне навек чужая. Грубый скиф Или дикарь, который пожирает Свое потомство, будет мне милей, Чем ты, былая дочь.
Kent Good my liege,—	Кент Мой государь!
King Lear Peace, Kent! Come not between the dragon* and his wrath. I loved her most, and thought to set my rest On her kind nursery*. Hence, and avoid my sight! So be my grave my peace*, as here I give Her father’s heart from* her! Call France; who stirs*? Call Burgundy*. Cornwall and Albany, With my two daughters’ dowers digest* this third: Let pride, which she calls plainness, marry her*. I do invest you jointly with my power, Pre-eminence, and all the large effects That troop with majesty*. Ourself, by monthly course, With reservation of an hundred knights, By you to be sustain’d*, shall our abode Make with you by due turns. Only we still retain The name, and all the additions* to a king; The sway, revenue*, execution of the rest, Beloved sons, be yours: which to confirm, This coronet* part betwixt you. Giving the crown	Лир Ни слова, Кент! Не суйся меж драконом И яростью его. — Я больше всех Любил ее и думал дней остаток Провесть у ней. — Ступай! Прочь с глаз моих! Клянусь покоем будущим в могиле, Я разрываю связь с ней навсегда. Я посылал за королем Французским. Вы слышите? Бургундский герцог где? Что вы стоите? Не слыхали, что ли? — Корнуэл и Альбани, к своим частям Прибавьте эту треть. Пускай гордыня, В которой чудится ей прямота, Сама ей ищет мужа. Облекаю Обоих вас всей полнотою прав, Присущих высшей власти. Жить я буду По месяцу у каждого из вас Поочередно и зачислю в свиту Сто рыцарей себе. Мне с этих пор Останется лишь королевский титул, А пользованье выгодами, власть, Доход с земель и воинскую силу Предоставляю вам, в залог чего Даю вам разделить мою корону. (Отдает им корону.)
Kent Royal Lear, Whom I have ever honour’d as my king, Loved as my father, as my master follow’d, As my great patron thought on* in my prayers,—	Кент Великий Лир, в ком чтил я короля, Любил отца и слушал господина, Кому я поклонялся…
King Lear The bow is bent and drawn, make from the shaft*.	Лир Берегись! Ты видишь, лук натянут. Прочь с дороги!
Kent Let it fall rather, though the fork* invade The region of my heart: be Kent unmannerly*, When Lear is mad. What wilt thou do, old man? Think’st thou that duty shall have dread to speak, When power to flattery bows? To plainness honour’s bound*, When majesty stoops to folly. Reverse thy doom*; And, in thy best consideration*, cheque This hideous rashness: answer my life my judgment*, Thy youngest daughter does not love thee least; Nor are those empty-hearted whose low sound* Reverbs no hollowness*.	Кент Стреляй, не бойся прострелить мне грудь. Кент будет груб, покамест Лир безумен. А ты как думал, взбалмошный старик? Что рядом с лестью смолкнет откровенность? Нет, честность более еще нужна, Когда монарх впадает в безрассудство. Не отдавай престола. Подави Свою горячность. Я ручаюсь жизнью — Любовь Корделии не меньше их. Совсем не знак бездушья молчаливость. Гремит лишь то, что пусто изнутри.
King Lear Kent, on thy life, no more.	Лир Ты шутишь жизнью, Кент.
Kent My life I never held but as a pawn To wage* against thy enemies; nor fear to lose it, Thy safety being the motive.	Кент Своею жизнью Играл не раз я на войне с врагом И снова для тебя играю ею.
King Lear Out of my sight!	Лир Прочь с глаз моих!
Kent See better, Lear; and let me still* remain The true blank* of thine eye.	Кент Открой их шире, Лир! И приглядись внимательнее к другу.
King Lear Now, by Apollo*,—	Лир Свидетель Аполлон…
Kent Now, by Apollo, king, Thou swear’st thy gods in vain.	Кент Да, Аполлон — Свидетель, что напрасно ты клянешься.
King Lear O, vassal! miscreant*! Laying his hand on his sword	Лир Подлец! Изменник! (Хватается за меч.)
Albany Cornwall Dear sir, forbear.	Герцог Альбанский и герцог Корнуэльский Полно, государь!
Kent Do: Kill thy physician, and the fee bestow Upon thy foul disease. Revoke thy doom*; Or, whilst I can vent clamour* from my throat, I’ll tell thee thou dost evil.	Кент Убей врача, а плату за леченье Отдай болезни. Отмени приказ, А то, пока дышу, твердить я буду: Недоброе задумал.
King Lear Hear me, recreant*! On thine allegiance*, hear me! Since thou hast sought to make us break our vow, Which we durst never yet, and with strain’d pride* To come between our sentence and our power, Which nor our nature nor our place can bear, Our potency made good*, take thy reward. Five days we do allot thee, for provision To shield thee from diseases* of the world; And on the sixth to turn* thy hated back Upon our kingdom: if, on the tenth day following, Thy banish’d trunk* be found in our dominions, The moment is thy death. Away! by Jupiter, This shall not be revoked.	Лир Низкий раб! Твоей присягой заклинаю, слушай! Ты убеждал нас слову изменить, Чего за нами раньше не водилось. Ты волю нашу с мыслью разлучал, Что не мирится с нашею природой. Так вот тебе за это. Мы даем Пять дней тебе на то, чтоб ты запасся Всем, что потребует далекий путь, И на шестой покинул королевство. Знай: если на десятый день найдут Тебя у нас, ты будешь предан смерти. Ступай. Решенья я не отменю, Клянусь Юпитером.
Kent Fare thee well, king: sith thus thou wilt appear*, Freedom lives hence, and banishment is here*. To CORDELIA The gods to their dear shelter* take thee, maid, That justly think’st, and hast most rightly said! To REGAN and GONERIL And your large speeches may your deeds approve*, That good effects may spring from words of love. Thus Kent, O princes, bids you all adieu; He’ll shape his old course* in a country new. Exit Flourish. Re-enter GLOUCESTER, with KING OF FRANCE, BURGUNDY, and Attendants	Кент Прощай, король. Раз дома нет узды твоей гордыне, То ссылка — здесь, а воля — на чужбине. (Корделии.) Дитя, я за тебя богов молю. Ты честно отвечала королю. (Регане и Гонерилье.) Пускай слова вас к действиям обяжут И вашу преданность дела докажут. (Всем остальным.) Уходит Кент куда глаза глядят, На новом месте жить на старый лад. (Уходит.) Трубы. Возвращаются Глостер с королем Французским, герцогом Бургундским и свитой.
Gloucester Here’s* France and Burgundy, my noble lord.	Глостер Король и герцог здесь, мой государь.
King Lear My lord of Burgundy. We first address towards you, who with this king Hath rivall’d for our daughter: what, in the least, Will you require in present dower with her, Or cease your quest* of love?	Лир Мой герцог, с вас начнем переговоры. Вы сватаетесь с этим королем За нашу дочь. Каким предельно малым Приданым мог бы вам я угодить, Чтоб вы от сватовства не отказались?
Burgundy Most royal majesty, I crave no more than what your highness offer’d, Nor will you tender less.	Герцог Бургундский Предложенным, и только, государь, А меньше вы и сами не дадите.
King Lear Right noble Burgundy, When she was dear to us, we did hold her so; But now her price is fall’n. Sir, there she stands: If aught within that little seeming substance*, Or all of it, with our displeasure pieced*, And nothing more, may fitly like your grace*, She’s there, and she is yours.	Лир Мы, герцог, раньше дорожили ею. Не то теперь. Ее цена упала. Она пред вами. Если что-нибудь Вам в маленькой притворщице по вкусу, Тогда берите всю ее, как есть, С немилостию нашею в придачу.
Burgundy I know no answer*.	Герцог Бургундский Что мне сказать?
King Lear Will you, with those infirmities she owes*, Unfriended, new-adopted to our hate, Dower’d with our curse, and stranger’d* with our oath, Take her, or leave her?	Лир Готовы ли вы взять Ее без средств, предмет опалы нашей, С проклятьем за душою, без друзей, Иль вынуждены будете оставить?
Burgundy Pardon me, royal sir; Election makes not up* on such conditions.	Герцог Бургундский Простите, благородный государь, Мне путь отрезан при таком условьи.
King Lear Then leave her, sir; for, by the power that made me*, I tell you all her wealth. To KING OF FRANCE For you, great king, I would not from your love make such a stray*, To match you where I hate; therefore beseech you* To avert your liking a more worthier way Than on a wretch whom nature is ashamed Almost to acknowledge hers.	Лир Оставьте же ее. Поверьте мне, Я перечислил все ее богатства. (Французскому королю.) За вас я сам, возлюбленный король, Не выдам той, кого я ненавижу. Найдите спутницу себе взамен Ничтожной этой твари, от которой Природа отшатнулась со стыдом.
King Of France This is most strange, That she, that even* but now was your best object, The argument* of your praise, balm of your age, Most best, most dearest, should in this trice of time Commit a thing so monstrous, to dismantle So many folds of favour*. Sure, her offence Must be of such unnatural degree, That monsters it*, or your fore-vouch’d affection Fall’n into taint*: which to believe of her, Must be a faith* that reason without miracle Could never plant in me.	Король Французский Как странно! Дочь, которая недавно Была кумиром, верхом совершенств, Любимицей отца, свершила что-то Такое небывалое, что вмиг Лишилась вашей ласки. Вероятно, Ее вина чудовищно тяжка Иль вы ее любили слишком мало. Все против этой мысли восстает, И нужно чудо, чтобы я поверил.
Cordelia I yet beseech your majesty,— If for I want that glib and oily art, To speak and purpose not*; since what I well intend, I’ll do’t before I speak,—that you make known It is no vicious blot, murder, or foulness, No unchaste* action, or dishonour’d step, That hath deprived me of your grace and favour; But even for want of that for which I am richer*, A still-soliciting* eye, and such a tongue As I am glad I have not, though not to have it Hath lost me in your liking.	Корделия Но, государь мой, если мой позор Лишь в том, что я не льщу из лицемерья, Что на ветер я не бросаю слов И делаю добро без обещаний, Прошу вас, сами объясните всем, Что не убийство, не пятно порока, Не нравственная грязь, не подлый шаг Меня так уронили в вашем мненьи, Но то как раз, что я в себе ценю: Отсутствие умильности во взоре И льстивости в устах: что мне в вину Вменяется не промах, а заслуга.
King Lear Better thou Hadst not been born than not to have pleased me better.	Лир Ты лучше не являлась бы на свет, Чем раздражать меня!
King Of France Is it but this,—a tardiness in nature* Which often leaves the history* unspoke That it intends to do? My lord of Burgundy, What say you to the lady? Love’s not love When it is mingled with regard*s that stand Aloof from the entire point*. Will you have her? She is herself a dowry.	Король Французский Так вот в чем горе! В пугливой целомудренности чувств, Стыдящихся огласки? Как вы, герцог? Что скажете? Лишь та любовь — любовь, Которая чуждается расчета. Вы женитесь на ней? Она сама Дороже всех приданых.
Burgundy Royal Lear, Give but that portion which yourself proposed, And here I take Cordelia by the hand, Duchess of Burgundy.	Герцог Бургундский Лир, отдайте Корделии обещанную часть, И я ее сейчас же объявлю Бургундской герцогиней.
King Lear Nothing: I have sworn; I am firm.	Лир Я сказал, Что не отдам. Я клятв не изменяю.
Burgundy I am sorry, then, you have so lost a father That you must lose a husband.	Герцог Бургундский Жаль, но тогда с отцом вы жениха Утратили.
Cordelia Peace be with Burgundy!* Since that respects of fortune* are his love, I shall not be his wife.	Корделия Ну что ж, бог с вами, герцог: Не я вас привлекала, а корысть.
King Of France Fairest Cordelia, that art most rich, being poor; Most choice*, forsaken; and most loved, despised! Thee and thy virtues here I seize upon: Be it lawful* I take up what’s cast away. Gods, gods! ’tis strange that from their cold’st neglect* My love should kindle to inflamed respect. Thy dowerless daughter, king, thrown to my chance, Is queen of us, of ours, and our fair France: Not all the dukes of waterish Burgundy* Can buy this unprized* precious maid of me. Bid them farewell, Cordelia, though unkind*: Thou losest here, a better where to find*.	Король Французский Корделия, лишенная наследства, Твое богатство — в бедности твоей. Отверженная, я завладеваю Тобой, мечта и драгоценный клад, Как подбирают брошенные вещи. О боги, боги, в этом униженье Я лишь люблю ее неизреченней. Приданого лишенная пристрастно, Будь королевой Франции прекрасной. Я этот перл бургундским господам За многоводный край их не отдам. Корделия, простись с двором суровым. Ты лучший мир найдешь под новым кровом.
King Lear Thou hast her, France: let her be thine; for we Have no such daughter, nor shall ever see That face of hers again. Therefore be gone Without our grace*,our love, our benison. Come, noble Burgundy. Flourish. Exeunt all but KING OF FRANCE, GONERIL, REGAN, and CORDELIA	Лир Она твоя, король. Иди с ней прочь, Нам с ней не жить. Она не наша дочь. Ступай от нас без ласкового слова И без благословения отцова. Пойдемте, герцог. Лир, герцоги Бургундский, Корнуэльский, Альбанский, Глостер и свита уходят.
King Of France Bid farewell to your sisters.	Король Французский С сестрами простись.
Cordelia The jewels of our father, with wash’d* eyes CORDELIA leaves you: I know you what you are; And like a sister am most loath to call Your faults as they are named. Use well our father: To your professed bosoms* I commit him But yet, alas, stood I within his grace, I would prefer* him to a better place. So, farewell to you both.	Корделия Отцовские сокровища, в слезах Иду от вас. Я ваши свойства знаю, Но, вас щадя, не буду называть. Смотрите за отцом. Его с тревогой Вверяю вашей показной любви. Не эта бы нежданная опала, Отцу приют я б лучший подыскала. Прощайте, сестры.
Regan Prescribe not us our duties.	Регана Просим не учить.
Goneril Let your study* Be to content your lord*, who hath received you At fortune’s alms*. You have obedience scanted, And well are worth the want that you have wanted*.	Гонерилья Учись сама, как угождать супругу, Который взял из милости тебя. За спор с отцом судьба тебя с годами В замужестве накажет неладами.
Cordelia Time shall unfold* what plaited cunning hides: Who cover faults, at last shame them derides. Well may you prosper!	Корделия Как люди ни хитры, пора приходит — И все на воду свежую выводит, Прощайте.
King Of France Come, my fair Cordelia. Exeunt KING OF FRANCE and CORDELIA	Король Французский Милая Корделия, идем. Король Французский и Корделия уходят.
Goneril Sister, it is not a little I have to say of what most nearly appertain*s to us both. I think our father will hence to-night.	Гонерилья Сестра, нам надо поговорить. У нас много общих дел, касающихся нас обеих. Кажется, отец решил выехать сегодня же.
Regan That’s most certain, and with you; next month with us.	Регана Да. И, кажется, к тебе. А на следующий месяц — ко мне.
Goneril You see how full of changes his age is; the observation we have made of it hath not been little: he always loved our sister most; and with what poor judgment he hath now cast her off appears too grossly*.	Гонерилья Видишь, как он взбалмошен! Как тебе нравится то, что произошло? Невольно призадумаешься. И это с сестрой, которую он всегда любил больше нас!
Regan ‘Tis the infirmity of his age: yet he hath ever but slenderly known himself*.	Регана Это у него от возраста. Хотя он и раньше плохо владел собой.
Goneril The best and soundest of his time* hath been but rash; then must we look to receive from his age, not alone the imperfections of long-engraffed condition*, but therewithal the unruly waywardness that infirm and choleric years bring with them.	Гонерилья Он был сумасбродом в лучшие свои годы. Теперь к его привычному своеволию прибавятся вспышки старческой раздражительности.
Regan Such unconstant starts are we like* to have from him as this of Kent’s banishment.	Регана Когда-нибудь и нам попадет, как этому Кенту. Вдруг взять и изгнать его!
Goneril There is further compliment of leavetaking* between France and him. Pray you, let’s hit* together: if our father carry authority with such dispositions as he bears, this last surrender of his will* but offend* us.	Гонерилья Или вроде его прощания с Французским королем. Давай держаться сообща. Если власть отца останется в силе, его сегодняшнее отречение при таком характере ничего не даст, кроме неприятностей.
Regan We shall further think on’t*.	Регана Надо хорошенько подумать.

SCENE II. The Earl of Gloucester’s castle.

Enter EDMUND, with a letter Edmund Thou, nature, art my goddess; to thy law My services are bound. Wherefore should I Stand in the plague of custom*, and permit The curiosity of nations to deprive* me, For that I am some twelve or fourteen moon-shines* Lag of a brother? Why bastard? wherefore base? When my dimensions* are as well compact, My mind as generous, and my shape as true, As honest madam’s issue? Why brand they us With base? with baseness? bastardy? base, base? Who, in the lusty stealth of nature, take More composition and fierce quality* Than doth, within a dull, stale, tired bed, Go to the creating a whole tribe of fops*, Got ‘tween asleep and wake*? Well, then, Legitimate Edgar, I must have your land: Our father’s love is to the bastard Edmund As to the legitimate: fine word,—legitimate! Well, my legitimate, if this letter speed* And my invention thrive, Edmund the base Shall top* the legitimate. I grow; I prosper: Now, gods, stand up for bastards! Enter GLOUCESTER	Зал в замке графа Глостера. Входит Эдмонд с письмом в руке. Эдмонд Природа, ты моя богиня! В жизни Я лишь тебе послушен. Я отверг Проклятье предрассудков и правами Не поступлюсь, пусть младше я, чем брат. Побочный сын! Что значит сын побочный? Не крепче ль я и краше сыновей Иных почтенных матерей семейства? За что же нам колоть глаза стыдом? И в чем тут стыд? В том, что свежей и ярче Передают наследственность тайком, Чем на прискучившем законном ложе, Основывая целый род глупцов Меж сном и бденьем? Да, Эдгар законный, Твоей землей хочу я завладеть. Любовь отца к внебрачному Эдмонду Не меньше, чем к тебе, законный брат, Какое слово странное: «законный»! Ну ладно, мой законный. Вот письмо, И если мой подлог сойдет успешно, Эдмонд незнатный знатного столкнет. Я в цвете сил. Я подымаюсь в гору. Храните, боги, незаконных впредь! Входит Глостер.
Gloucester KENT banish’d thus! and France in choler parted! And the king gone to-night! subscribed his power*! Confined to exhibition*! All this done Upon the gad! Edmund, how now*! what news?	Глостер Отправил в ссылку Кента! С королем Французским не простился и повздорил! Покинул двор! Отрекся от венца Внезапно, под влиянием минуты! — Ну что, какие новости, мой Эдмонд?
Edmund So please your lordship, none. Putting up the letter	Эдмонд Никаких, милорд. (Прячет письмо.)
Gloucester Why so earnestly seek you to put up that letter?	Глостер Отчего ты так торопливо спрятал это письмо?
Edmund I know no news, my lord.	Эдмонд Я не слыхал никаких новостей, милорд.
Gloucester What paper were you reading?	Глостер Что это за бумагу читал ты сейчас?
Edmund Nothing, my lord.	Эдмонд Я ничего не читал, милорд.
Gloucester No? What needed, then, that terrible dispatch* of it into your pocket? the quality of nothing hath not such need to hide itself. Let’s see: come, if it be nothing, I shall not need spectacles.	Глостер Ничего не читал? Что же в таком случае ты спрятал так торопливо в карман? Дай мне листок. Если в нем нет ничего, я это и без очков увижу.
Edmund I beseech you, sir, pardon me: it is a letter from my brother, that I have not all o’er-read*; and for so much as I have perused, I find it not fit for your o’er-looking.	Эдмонд Сэр, простите меня. Это письмо от моего брата. Я еще не дочитал его до конца. Но, судя по тому, что я успел разобрать, вам лучше не читать его.
Gloucester Give me the letter, sir.	Глостер Дай мне письмо.
Edmund I shall offend, either to detain or give it. The contents, as in part I understand them, are to blame.	Эдмонд Покажу ли я вам его или нет, я поступлю одинаково дурно. Судя по его содержанию, это письмо нехорошее.
Gloucester Let’s see, let’s see.	Глостер Посмотрим, посмотрим…
Edmund I hope, for my brother’s justification, he wrote this but as an essay or taste* of my virtue.	Эдмонд К чести брата, хочу верить, что он написал мне в таком духе, только чтобы испытать меня.
Gloucester [Reads] ‘This policy and reverence of age* makes the world bitter to the best of our times*; keeps our fortunes from us till our oldness* cannot relish them. I begin to find an idle and fond bondage* in the oppression of aged tyranny*; who sways*, not as it hath power, but as it is suffered*. Come to me, that of this I may speak more. If our father would sleep till I waked him, you should half his revenue for ever, and live the beloved of your brother, EDGAR.’ Hum—conspiracy!—‘Sleep till I waked him,—you should enjoy half his revenue,’—My son Edgar! Had he a hand to write this? a heart and brain to breed it in?—When came this to you? who brought it?	Глостер (читает) «Это почитание старости отравляет нам лучшие годы нашей жизни и отдает деньги в наши руки слишком поздно, когда по дряхлости мы уже не можем воспользоваться ими в свое удовольствие. Я склоняюсь к убеждению, что тиранство стариков — бесполезный предрассудок, властвующий над нами только потому, что мы его терпим. Встретимся и поговорим поподробнее. Если бы отец мог уснуть и не просыпаться, пока я не разбужу его, тебе досталась бы половина его доходов и постоянная любовь твоего брата Эдгара». Что это? Заговор? «…уснуть и не просыпаться… тебе досталась бы половина его доходов». И это мой сын Эдгар! И у него рука поднялась вывести эти буквы! Сердце его ютило такие мысли!.. Когда ты получил это? Кто принес это письмо?
Edmund It was not brought me, my lord; there’s the cunning of it; I found it thrown in at the casement of my closet.	Эдмонд В том-то и дело, милорд, что никто. Его бросили мне в окно.
Gloucester You know the character* to be your brother’s?	Глостер Это почерк твоего брата?
Edmund If the matter* were good, my lord, I durst swear it were his; but, in respect of that, I would fain think it were not.	Эдмонд Если бы письмо было хорошее, у меня на этот счет не было бы никаких сомнений. Но в таком письме его почерк кажется мне сомнительным.
Gloucester It is his.	Глостер Это его почерк.
Edmund It is his hand, my lord; but I hope his heart is not in the contents.	Эдмонд Это писано его рукою, но его сердце в этом не участвовало.
Gloucester Hath he never heretofore sounded you in this business?	Глостер Раньше он никогда не высказывал тебе подобных соображений?
Edmund Never, my lord: but I have heard him oft maintain it to be fit, that, sons at perfect age*, and fathers declining, the father should be as ward to the son, and the son manage his revenue.	Эдмонд Никогда. Но он часто выражал мнение, что совершеннолетние сыновья должны были бы опекать стареющих отцов и управлять их имуществом.
Gloucester O villain, villain! His very opinion in the letter! Abhorred villain! Unnatural, detested, brutish villain! worse than brutish! Go, sirrah*, seek him; I’ll apprehend him: abominable villain! Where is he?	Глостер Вот негодяй, вот негодяй! Те же самые мысли, что в письме! Отвратительный негодяй! Подлое, бесчувственное животное. Хуже, чем животное!.. Ступай, голубчик, разыщи его. Я засажу его под замок. Чудовищный негодяй! Где он?
Edmund I do not well know, my lord. If it shall please you to suspend your indignation against my brother till you can derive from him better testimony of his intent, you shall run a certain course*; where*, if you violently proceed against him, mistaking his purpose, it would make a great gap* in your own honour, and shake in pieces the heart of his obedience*. I dare pawn down my life for him, that he hath wrote this to feel* my affection to your honour, and to no further pretence of danger*.	Эдмонд Не знаю, милорд. Но вот что я вам скажу: сдержите ваше негодование, пока у вас не будет более веских доказательств. Это будет правильно. Если же вы начнете действовать силою, не будучи правы, это запятнает вашу честь и окончательно подорвет его привязанность к вам. Я готов ручаться жизнью, что все это он написал, только чтобы проверить, насколько я люблю вас, и ни для чего другого, уверяю вас.
Gloucester Think you so?	Глостер Ты так думаешь?
Edmund If your honour judge it meet*, I will place you where you shall hear us confer of this, and by an auricular assurance have your satisfaction*; and that without any further delay than this very evening.	Эдмонд Я помогу вам в этом удостовериться. Если хотите, я вас поставлю в таком месте, где вы сможете подслушать наши разговоры. Это можно сделать не дальше как сегодня вечером.
Gloucester He cannot be such a monster—	Глостер Он не может быть таким извергом.
Edmund Nor is not*, sure.	Эдмонд Конечно, нет.
Gloucester To his father, that so tenderly and entirely loves him. Heaven and earth! Edmund, seek him out: wind me into him*, I pray you: frame the business after your own wisdom*. I would unstate myself, to be in a due resolution*.	Глостер По отношению к отцу, который любит его с такою нежностью и силой) Земля и небо! — Эдмонд, вкрадись в его доверие, выведи его на чистую воду. Сделай это ради меня. Я все готов отдать, чтобы узнать правду.
Edmund I will seek him, sir, presently*: convey the business as I shall find means and acquaint you withal*.	Эдмонд Я пойду сейчас искать его, наведу на разговор о письме и обо всем дам вам знать.
Gloucester These late eclipses* in the sun and moon portend no good to us: though the wisdom of nature can reason it thus and thus, yet nature finds itself scourged by the sequent effects*: love cools, friendship falls off, brothers divide: in cities, mutinies; in countries, discord; in palaces, treason; and the bond cracked ‘twixt son and father. This villain of mine comes under the prediction; there’s son against father: the king falls from bias of nature*; there’s father against child. We have seen the best of our time*: machinations, hollowness*, treachery, and all ruinous disorders, follow us disquietly* to our graves. Find out this villain, Edmund; it shall lose thee nothing*; do it carefully. And the noble and true-hearted Kent banished! his offence, honesty! ‘Tis strange. Exit	Глостер Вот они, эти недавние затмения, солнечное и лунное! Они не предвещают ничего хорошего. Что бы ни говорили об этом ученые, природа чувствует на себе их последствия. Любовь остывает, слабеет дружба, везде братоубийственная рознь. В городах мятежи, в деревнях раздоры, во дворцах измены, и рушится семейная связь между родителями и детьми. Либо это случай, как со мною, когда сын восстает на отца. Либо как с королем. Это другой пример. Тут отец идет против родного детища. Наше лучшее время миновало. Ожесточение, предательство, гибельные беспорядки будут сопровождать нас до могилы. Изобличи этого мерзавца, Эдмонд. Ты об этом не пожалеешь. Постарайся, пожалуйста. — Или вот еще пример. Благородный Кент изгнан. За что? Только за то, что он честен. Удивительно! (Уходит.)
Edmund This is the excellent foppery* of the world, that, when we are sick* in fortune,—often the surfeit of our own behavior*,—we make guilty of our disasters the sun, the moon, and the stars: as if we were villains by necessity; fools by heavenly compulsion; knaves, thieves, and treachers*, by spherical* predominance; drunkards, liars, and adulterers, by an enforced obedience of* planetary influence; and all that we are evil in, by a divine thrusting on*: an admirable evasion of whoremaster man*, to lay his goatish* disposition to the charge of a star! My father compounded with my mother under the dragon’s tail*; and my nativity was under Ursa major*; so that it follows, I am rough and lecherous. Tut, I should have been that I am*, had the maidenliest* star in the firmament twinkled on my bastardizing*. Edgar— Enter EDGAR And pat he comes like the catastrophe* of the old comedy: my cue* is villanous melancholy, with a sigh like Tom o’ Bedlam*. O, these eclipses do portend these divisions! fa, sol*, la, mi.	Эдмонд Вот так всегда. Как это глупо! Когда мы сами портим и коверкаем себе жизнь, обожравшись благополучием, мы приписываем наши несчастья солнцу, луне и звездам. Можно, правда, подумать, будто мы дураки по произволению небес, мошенники, воры и предатели — вследствие атмосферического воздействия, пьяницы, лгуны и развратники — под непреодолимым давлением планет. В оправдание всего плохого у нас имеются сверхъестественные объяснения. Великолепная увертка человеческой распущенности — всякую вину свою сваливать на звезды! Отец проказничал с матерью под созвездием Дракона. Я родился на свет под знаком Большой Медведицы. Отсюда следует, что я должен быть груб и развратен. Какой вздор! Я то, что я есть, и был бы тем же самым, если бы самая целомудренная звезда мерцала над моей колыбелью… Вот идет Эдгар. Он является как нельзя более вовремя, подобно развязке в старинной комедии. Напущу на себя грусть вроде полоумного Тома из Бедлама. Входит Эдгар. О, эти затмения — предвестия будущих раздоров! Фа, соль, ля, ми…
Edgar How now, brother Edmund! what serious contemplation are you in?	Эдгар Ну как, брат Эдмонд? Ты занят серьезными размышлениями?
Edmund I am thinking, brother, of a prediction I read this other day, what should follow these eclipses.	Эдмонд Я задумался, брат, над событиями, которые, как я читал, должны произойти вслед за недавними затмениями.
Edgar Do you busy yourself about that?	Эдгар Вот ты чем занимаешься!
Edmund I promise you*, the effects he writes of succeed unhappily; as of unnaturalness between the child and the parent; death, dearth, dissolutions of ancient amities; divisions* in state, menaces and maledictions against king and nobles; needless diffidences, banishment of friends, dissipation of cohorts*, nuptial breaches, and I know not what.	Эдмонд Уверяю тебя, предсказания, о которых я прочел, к несчастью, сбываются. Извращаются отношения между детьми и родителями, наступает мор, дороговизна, всеобщая вражда. Государство раздирают междоусобицы, народ угрожает королю и знати, возникает подозрительность, друзья отправляются в изгнание, армия разваливается, супруги изменяют друг другу, и прочая и прочая.
Edgar How long have you been a sectary astronomical*?	Эдгар С каких пор записался ты в астрономы?
Edmund Come, come; when saw you my father last?	Эдмонд Оставим это. Лучше скажи мне, когда ты виделся с отцом в последний раз?
Edgar Why, the night gone by*.	Эдгар Вчера вечером.
Edmund Spake you with him?	Эдмонд Ты говорил с ним?
Edgar Ay, two hours together.	Эдгар Да, два часа подряд.
Edmund Parted you in good terms? Found you no displeasure in him by word or countenance?	Эдмонд Вы расстались по-хорошему? Ты не заметил в нем какого-нибудь неудовольствия, когда он говорил и смотрел на тебя?
Edgar None at all.	Эдгар Ни малейшего.
Edmund Bethink yourself wherein you may have offended him: and at my entreaty forbear his presence till some little time hath qualified* the heat of his displeasure; which at this instant so rageth in him, that with the mischief of your person it would scarcely allay*.	Эдмонд Припомни хорошенько, чем ты мог задеть его, и, ради всего святого, не попадайся ему на глаза некоторое время, пока он не успокоится. Сейчас он клянет тебя на чем свет стоит и готов разорвать тебя на части от гнева.
Edgar Some villain hath done me wrong.	Эдгар Какой-нибудь мерзавец оклеветал меня.
Edmund That’s my fear. I pray you, have a continent forbearance* till the spied of his rage goes slower; and, as I say, retire with me to my lodging, from whence I will fitly bring you to hear my lord* speak: pray ye, go; there’s my key: if you do stir abroad*, go armed.	Эдмонд Я тоже боюсь этого. Прошу тебя, соблюдай осторожность, пока его ярость не уляжется. И знаешь что: я дам тебе убежище в своей комнате, откуда ты сможешь удобно подслушать, что скажет отец. Ступай туда. Вот тебе ключ. Если вздумаешь отлучиться на улицу, бери оружие.
Edgar Armed, brother!	Эдгар Оружие?
Edmund Brother, I advise you to the best; go armed: I am no honest man if there be any good meaning* towards you: I have told you what I have seen and heard; but faintly*, nothing like the image and horror* of it: pray you, away.	Эдмонд Слушай, брат, это для твоей пользы. Честное слово, у него недоброе на уме против тебя. То, что я рассказал тебе, — ничто по сравнению с действительностью. Прошу тебя, уходи, пожалуйста.
Edgar Shall I hear from you anon*?	Эдгар Эдмонд Я посвящу всего себя этому делу.Но ты скоро шь мне знать о себе?
Edmund I do serve you in this business. Exit EDGAR A credulous father! and a brother noble, Whose nature is so far from doing harms, That he suspects none: on whose foolish honesty* My practises ride easy*! I see the business. Let me, if not by birth, have lands by wit*: All with me’s meet that I can fashion fit*. Exit	Эдгар уходит. Отец поверил, и поверил брат. Так честен он, что выше подозрений. Их простодушием легко играть. Я вижу ясно, как их обморочить. Не взял рожденьем, так свое возьму Благодаря врожденному уму. (Уходит.)

SCENE III. The Duke of Albany’s palace.

Enter GONERIL, and OSWALD, her steward	Комната во дворце герцога Альбанского. Входят Гонерилья и Освальд.
Goneril Did my father strike my gentleman* for chiding of his fool?	Гонерилья Правда ли, что отец прибил моего придворного за то, что тот выругал его Шута?
Oswald Yes, madam.	Освальд Да, миледи.
Goneril By day and night he wrongs me; every hour He flashes into one gross crime or other, That sets us all at odds*: I’ll not endure it: His knights grow riotous, and himself upbraids us On every trifle. When he returns from hunting, I will not speak with him; say I am sick: If you come slack of former services*, You shall do well; the fault of it I’ll answer.	Гонерилья Все время огорченья! Что ни час — Другая новость. В доме нет покоя. Я больше не могу. Его двору Позволено буянить как угодно, А нам за мелочь всякую упрек. Когда они воротятся с охоты, Я не хочу с ним говорить. Скажи: Я нездорова. Да не расстилайся Так перед ним. Последствия беру Все на себя. Звуки рога за сценой.
Oswald He’s coming, madam; I hear him. Horns within*	Освальд Вы слышите, он едет.
Goneril Put on* what weary negligence* you please, You and your fellows; I’ll have it come to question*: If he dislike it, let him to our sister, Whose mind and mine, I know, in that are one, Not to be over-ruled*. Idle old man, That still would manage those authorities That he hath given away! Now, by my life, Old fools are babes again; and must be used With cheques as flatteries*,—when they are seen abused. Remember what I tell you.	Гонерилья Поменьше церемоний. Передай Всем в доме это. Я хочу, чтоб дело Дошло до взрыва. Плохо у меня — Пускай к сестре переезжает. Знаю, Что у нее на это сходный взгляд. Она не даст командовать упрямцу. Сам отдал власть, а хочет управлять По-прежнему! Нет, старики — как дети, И требуется строгости урок, Когда добро и ласка им не впрок. Запомни это.
Oswald Well, madam.	Освальд Слушаюсь, миледи.
Goneril And let his knights have colder looks* among you; What grows of it, no matter; advise your fellows so: I would breed from hence occasions*, and I shall, That I may speak*: I’ll write straight to my sister, To hold my very course. Prepare for dinner. Exeunt	Гонерилья И попрохладнее с его людьми. Без всякого стесненья. Подчиненным Скажи, что я хочу найти предлог Для объяснений. Это надоело. Сейчас я напишу письмо сестре, Чтоб нам быть заодно. Готовь обедать. (Уходит.)

SCENE IV. A hall in the same.

Enter KENT, disguised	Зал там же. Входит Кент, переодетый.
Kent If but as well I other accents borrow, That can my speech defuse*, my good intent May carry through itself to that full issue For which I razed my likeness*. Now, banish’d Kent, If thou canst serve where thou dost stand condemn’d, So may it come, thy master, whom thou lovest, Shall find thee full of labours. Horns within. Enter KING LEAR, Knights, and Attendants	Кент Я должен перенять чужую речь И буду до конца неузнаваем. Так надо для намерений моих, Из-за которых изменил я внешность. Ну, Кент, слугой к хозяину наймись, Прогнавшему тебя под страхом смерти, И этим господину докажи, Как велика твоя неутомимость. Звуки рога за сценой. Входят Лир, рыцари, слуги.
King Lear Let me not stay a jot* for dinner; go get it ready. Exit an Attendant How now! what art thou?	Лир Не заставляйте меня ждать ни минуты. Подавайте обедать. Один из служителей уходит. Что тебе? Ты кто такой?
Kent A man, sir.	Кент Человек.
King Lear What dost thou profess*? what wouldst thou with us?	Лир Чем ты занимаешься? Что тебе от нас надо?
Kent I do profess to be no less than I seem; to serve him truly that will put me in trust: to love him that is honest; to converse with him that is wise, and says little; to fear judgment*; to fight when I cannot choose; and to eat no fish*.	Кент Вот мой род занятий: быть самим собой. Верно служить тому, кто мне доверится. Любить того, кто честен. Знаться с тем, кто рассудителен и мало говорит. Считаться с общим мнением. Драться, когда нет другого выхода, и не есть рыбы.
King Lear What art thou?	Лир А сам ты кто?
Kent A very honest-hearted fellow, and as poor as the king.	Кент Подлинно честный малый, бедный, как король.
King Lear If thou be as poor for a subject as he is for a king, thou art poor enough. What wouldst thou?	Лир Если ты так же беден в ряду подданных, как он среди королей, то ты действительно беден. Чего же ты хочешь?
Kent Service.	Кент Служить.
King Lear Who wouldst thou serve?	Лир Кому ты хочешь служить?
Kent You.	Кент Вам.
King Lear Dost thou know me, fellow?	Лир Разве ты меня знаешь, приятель?
Kent No, sir; but you have that in your countenance* which I would fain call master.	Кент Нет, сэр. Но в лице у вас есть что-то такое, что покоряет.
King Lear What’s that?	Лир Что же это такое?
Kent Authority.	Кент Властность.
King Lear What services canst thou do?	Лир А к какому делу ты годен?
Kent I can keep honest counsel*, ride, run, mar a curious tale in telling it, and deliver a plain message bluntly*: that which ordinary men are fit for, I am qualified in; and the best of me is diligence.	Кент Я умею хорошо хранить тайны, ездить верхом, бегать, рассказывать с грехом пополам затейливые истории и точно исполняю поручения, когда они несложны. Все это может сделать всякий. Но усердие мое беспримерно.
King Lear How old art thou?	Лир Сколько тебе лет?
Kent Not so young, sir, to love* a woman for singing, nor so old to dote on her for any thing*: I have years on my back forty eight.	Кент Я не так молод, чтобы полюбить женщину за ее пение, и не так стар, чтобы сходить по ней с ума без всякой причины. Сорок восемь лет жизни за спиной у меня.
King Lear Follow me; thou shalt serve me: if I like thee no worse after dinner, I will not part from thee yet. Dinner, ho, dinner! Where’s my knave? my fool? Go you, and call my fool hither. Exit an Attendant Enter OSWALD You, you, sirrah, where’s my daughter?	Лир Хорошо. Прислуживай мне. Если ты не разонравишься мне после обеда, я не расстанусь с тобой. — Обедать, обедать! Где мой шут? — Эй, ты, послушай, сходи за моим дураком. Один из служителей уходит. Входит Освальд. Эй, ты, малый, где моя дочь?
Oswald So please you,— Exit	Освальд С вашего разрешения… (Уходит.)
King Lear What says the fellow there? Call the clotpoll* back. Exit a Knight Where’s my fool, ho? I think the world’s asleep. Re-enter Knight How now! where’s that mongrel*?	Лир Что он сказал? Кликни этого негодяя обратно. Один из рыцарей уходит. Ну так где же мой шут? А? Похоже, будто все заснули. Рыцарь возвращается. Ну как? Где это животное?
Knight He says, my lord, your daughter is not well.	Рыцарь Он говорит, милорд, что вашей дочери нездоровится.
King Lear Why came not the slave back to me when I called him.	Лир А почему этот невежа не вернулся, когда я его звал?
Knight Sir, he answered me in the roundest* manner, he would not.	Рыцарь Сэр, он мне заявил напрямик, что не желает возвращаться.
King Lear He would not!	Лир Он не желает?
Knight My lord, I know not what the matter is; but, to my judgment, your highness is not entertain*ed with that ceremonious affection as you were wont; there’s a great abatement of kindness appears as well in the general dependants* as in the duke himself also and your daughter.	Рыцарь Милорд, я не знаю, отчего это, но, насколько я понимаю, с вашим величеством стали здесь обращаться без должной почтительности. Эта небрежность заметна у герцога, у вашей дочери и даже у прислуги.
King Lear Ha! sayest thou so?	Лир Ага! Вот как ты думаешь?
Knight I beseech you, pardon me, my lord, if I be mistaken; for my duty cannot be silent when I think your highness wronged.	Рыцарь Простите, государь, если я ошибаюсь, но я не смею молчать при мысли, что с вами не церемонятся.
King Lear Thou but rememberest* me of mine own conception: I have perceived a most faint neglect of late; which I have rather blamed as mine own jealous curiosity* than as a very pretence and purpose of unkindness*: I will look further into’t. But where’s my fool? I have not seen him this two days*. Knight Since my young lady’s going into France, sir, the Fool hath much pined away.	Лир Нет, нет, ты назвал то, что мне самому бросалось в глаза. С некоторого времени я тоже наблюдаю признаки легкой невнимательности, но приписал это скорее своей мнительности, чем их желанию оскорбить меня. Присмотрюсь к этому получше. Однако где же мой дурак? Я второй день не вижу его. Рыцарь С отъезда молодой госпожи во Францию королевский шут все время хандрит.
King Lear No more of that; I have noted it well*. Go you, and tell my daughter I would speak with her. Exit an Attendant Go you, call hither my fool. Exit an Attendant Re-enter OSWALD O, you sir, you, come you hither, sir: who am I, sir?	Лир Ни слова больше! Я сам это заметил… Эй ты, ступай-ка скажи моей дочери, что я желаю с ней поговорить. Один из служителей уходит. Позовите сюда моего шута. Другой служитель уходит. Возвращается Освальд. А, это вы, сударь? Подите-ка, сударь, сюда. Кто я, сударь, по-вашему?
Oswald My lady’s father.	Освальд Вы — отец герцогини.
King Lear ‘My lady’s father’! my lord’s knave: your whoreson dog! you slave! you cur!	Лир «Отец герцогини»? Вот как, подлец герцога? Ах, сукин сын! Ах, мерзавец!
Oswald I am none of these, my lord; I beseech your pardon.	Освальд Неправда! Я ни то, ни другое, милорд. Прощу прощения.
King Lear Do you bandy looks* with me, you rascal? Striking him	Лир Не сметь смотреть на меня так дерзко! Нахал! (Бьет его.)
Oswald I’ll not be struck, my lord.	Освальд Я не позволю бить себя, милорд!
Kent Nor tripped neither, you base football player. Tripping up his heels	Кент А подбить тебя ногой, как мяч, можно? (Сбивает его с ног.)
King Lear I thank thee, fellow; thou servest me, and I’ll love thee.	Лир Спасибо, дружище! Мне нравится твоя служба. Я буду жаловать тебя.
Kent Come, sir, arise, away! I’ll teach you differences*: away, away! if you will measure your lubber’s length again, tarry*: but away! go to*; have you wisdom? so. Pushes OSWALD out	Кент Эй, ты, вставай и пошел вон! Вперед будешь поучтивее. Пошел, пошел! Если ты хочешь еще раз вымерять пол собою — пожалуйста. А не то убирайся. Ну ступай, ступай! Понял? (Выталкивает Освальда.)
King Lear Now, my friendly knave, I thank thee: there’s earnest* of thy service. Giving KENT money Enter Fool	Лир Ну, мой работничек, благодарю тебя. Вот тебе за труды. (Дает Кенту денег). Входит шут.
Fool Let me hire him too: here’s my coxcomb*. Offering KENT his cap	Шут Я тоже найму его. Вот тебе моя шапка, носи ее. (Протягивает Кенту свой дурацкий колпак.)
King Lear How now, my pretty knave! how dost thou?	Лир А, здравствуй, мой хороший! Как поживаешь?
Fool Sirrah, you were best take* my coxcomb.	Шут Взял бы ты лучше мой колпак, приятель.
Kent Why, fool?	Кент Зачем он мне?
Fool Why, for taking one’s part that’s out of favour: nay, an thou canst not smile as the wind sits*, thou’lt catch cold shortly: there, take my coxcomb: why, this fellow has banished two on’s daughters*, and did the third a blessing against his will*; if thou follow him, thou must needs wear my coxcomb. How now, nuncle*! Would I had two coxcombs and two daughters!	Шут Затем, что ты валяешь дурака, если заступаешься за опального. Нет, правда, держи, брат, нос по ветру, а то простудишься. Бери мой колпак. Видишь, этот чудак прогнал двух своих дочерей, а третью благословил против своей воли. Служить ему можно только в дурацком колпаке. — Ну как, дяденька? Жаль, нет у меня двух колпаков и двух дочерей!
King Lear Why, my boy?	Лир Для чего, дружок?
Fool If I gave them all my living, I’ld keep my coxcombs myself. There’s mine; beg another of thy daughters.	Шут Состояние я отдал бы дочерям, а колпаки оставил бы себе. Вот один у меня, а другой выпроси себе у дочек.
King Lear Take heed, sirrah; the whip.	Лир Берегись, каналья! Видишь плетку?
Fool Truth’s a dog must to kennel; he must be whipped out, when Lady the brach* may stand by the fire and stink.	Шут Правду всегда гонят из дому, как сторожевую собаку, а лесть лежит в комнате и воняет, как левретка.
King Lear A pestilent gall to me*!	Лир Камень в мой огород.
Fool Sirrah, I’ll teach thee a speech.	Шут Хочешь, куманек, выучить изречение?
King Lear Do.	Лир Ладно.
Fool Mark* it, nuncle: Have more than thou showest, Speak less than thou knowest, Lend less than thou owest*, Ride more than thou goest, Learn more than thou trowest*, Set less than thou throwest*; Leave thy drink and thy whore, And keep in-a-door, And thou shalt have more Than two tens to a score*.	Шут Слушай, дяденька: Наживайся тайком, Не мели языком, Меньше бегай пешком, Больше езди верхом, Не нуждайся ни в ком, Не водись с игроком, Не гуляй, не кути, А сиди взаперти: Двадцать на двадцати Сможешь приобрести.
Kent This is nothing, fool.	Лир Это вздор, дурак!
Fool Then ’tis like the breath of an unfee’d lawyer*; you gave me nothing for’t. Can you make no use of nothing, nuncle?	Шут Бесполезный, как слова адвоката, не получившего за свою речь платы. А скажи, дяденька, можно из ничего извлечь какую-нибудь пользу?
King Lear Why, no, boy; nothing can be made out of nothing.	Лир Нет, голубчик, из ничего ничего и не получается.
Fool [To KENT] Prithee, tell him, so much the rent of his land comes to*: he will not believe a fool.	Шут (Кенту) Пожалуйста, скажи ему, что столько же получит он со своих владений. Если я ему это скажу, он мне ответит: «дурак».
King Lear A bitter fool*!	Лир Злой дурак!
Fool Dost thou know the difference, my boy, between a bitter fool and a sweet fool?	Шут А ты знаешь, куманек, какая разница между злым дураком и добрым дураком?
King Lear No, lad; teach me.	Лир Нет, братец. Научи меня.
Fool That lord that counsell’d thee To give away thy land, Come place him here by me, Do thou for him stand: The sweet and bitter fool Will presently appear; The one in motley here, The other found out there.	Шут Кто дал тебе совет Отдать свой край другим, Тот от меня, сосед, Умом неотличим. Я злой дурак — и в знак Того ношу колпак, А глупость добряка Видна без колпака.
King Lear Dost thou call me fool, boy?	Лир Ты зовешь меня дураком, голубчик?
Fool All thy other titles thou hast given away; that thou wast born with.	Шут Остальные титулы ты роздал. А это — природный.
Kent This is not altogether fool, my lord.	Кент Это совсем не так глупо, милорд.
Fool No, faith, lords and great men will not let me; if I had a monopoly* out, they would have part on’t: and ladies too, they will not let me have all fool to myself; they’ll be snatching*. Give me an egg, nuncle, and I’ll give thee two crowns*.	Шут Нет, быть совсем глупым мне не позволили бы из зависти. Если бы я взял монополию на глупость, лорды и вельможи пожелали бы вступить в пай со мной, да и знатные дамы тоже захотели бы урвать кусочек. — Дай мне яйцо, дяденька, а я дам тебе за то два венчика.
King Lear What two crowns shall they be?	Лир Какие это такие два венчика?
Fool Why, after I have cut the egg i’ the middle, and eat up the meat, the two crowns of the egg. When thou clovest thy crown i’ the middle, and gavest away both parts, thou borest thy ass on thy back o’er the dirt*: thou hadst little wit in thy bald crown, when thou gavest thy golden one away. If I speak like myself in this, let him be whipped that first finds it so. Singing Fools had ne’er less wit in a year; For wise men are grown foppish*, They know not how their wits to wear, Their manners are so apish*.	Шут А вот какие. Яйцо я разрежу пополам, содержимое съем, а из половинок скорлупы выйдут два венчика. Когда ты расколол свой венец надвое и отдал обе половинки, ты взвалил осла себе на спину, чтобы перенести его через грязь. Видно, мало мозгу было под твоим золотым венцом, что ты его отдал. Если я рассуждаю, как дурак, надо высечь того, кто это скажет. (Поет.) Приходит дуракам капут, Не спрос на них сегодня. Разумные себя ведут Безумных сумасбродней.
King Lear When were you wont to be so full of songs, sirrah?	Лир Давно ли это ты, брат, так распелся?
Fool I have used it, nuncle, ever since thou madest thy daughters thy mothers: for when thou gavest them the rod, and put’st down thine own breeches, Singing Then they for sudden joy did weep, And I for sorrow sung, That such a king should play bo-peep*, And go the fools among. Prithee, nuncle, keep a schoolmaster that can teach thy fool to lie*: I would fain learn to lie.	Шут С тех пор, как ты из своих дочерей сделал матерей для себя, дал им в руки розги и стал спускать с себя штаны. (Поет.) Они от радости завыли, А я — от срамоты, Что государь мой — простофиля И поступил в шуты. Найми мне, дяденька, учителя. Я хочу научиться врать.
King Lear An you lie, sirrah, we’ll have you whipped.	Лир Если ты будешь врать, я тебя выпорю.
Fool I marvel what kin* thou and thy daughters are: they’ll have me whipped for speaking true, thou’lt have me whipped for lying; and sometimes I am whipped for holding my peace*. I had rather be any kind o’ thing than a fool: and yet I would not be thee, nuncle; thou hast pared thy wit o’ both sides, and left nothing i’ the middle: here comes one o’ the paring*s. Enter GONERIL	Шут Как странно, что между тобой и дочерьми нет ничего общего. Они грозятся отхлестать меня за правду, ты — за ложь, а иногда меня бьют за то, что я отмалчиваюсь. Лучше быть чем угодно, только не шутом. И, однако, я бы не хотел быть тобою, дяденька. Ты обкорнал свой ум с обеих сторон и ничего не оставил в середке. Вот один из обрезков. Входит Гонерилья.
King Lear How now, daughter! what makes that frontlet* on? Methinks you are too much of late i’ the frown.	Лир А, доченька! К чему эта хмурость? Последние дни ты все время дуешься.
Fool Thou wast a pretty fellow when thou hadst no need to care for her frowning; now thou art an 0 without a figure*: I am better than thou art now; I am a fool, thou art nothing. To GONERIL Yes, forsooth, I will hold my tongue; so your face bids me, though you say nothing. Mum, mum, He that keeps nor crust nor crum, Weary of all, shall want some. Pointing to KING LEAR That’s a shealed* peascod.	Шут Ты был довольно славным малым во время оно, когда тебя не занимало, хмурится она или нет. А теперь ты нуль без цифры. Я и то сейчас больше тебя. Я хоть шут, на худой конец, а ты совершенное ничто. (Гонерилье.) Молчу, молчу! Вижу, взглядом повелеваете вы мне молчать, хотя и не сказали ни слова. (Указывая на Лира.) Прожил жизнь, а глуп как пень: Корки нет про черный день. Вот вылущенный гороховый стручок!
Goneril Not only, sir, this your all-licensed* fool, But other* of your insolent retinue Do hourly carp and quarrel; breaking forth In rank and not-to-be endured* riots. Sir, I had thought, by making this well known unto you, To have found* a safe redress*; but now grow fearful, By what yourself too late* have spoke and done. That you protect this course, and put it on* By your allowance*; which if you should, the fault Would not ‘scape censure, nor the redresses sleep*, Which, in the tender of a wholesome weal*, Might in their workingAAA* do you that offence, Which else were shame, that then necessity Will call discreet proceeding*.	Гонерилья Не только этот ваш развязный шут, Вся ваша невоспитанная дворня Бранит и осуждает все кругом И ежечасно предается буйству. Я думала, услышав мой упрек, Вы прекратите это, но узнала, Что сами вы на деле и словах Потворствуете этим безобразьям. Не гневайтесь, но если это так, Мне, видимо, теперь самой придется Принять крутые меры. Я прошу Не обижаться. Если б не забота О благе государства, верьте мне, Я б постыдилась вмешиваться в это.
Fool For, you trow, nuncle, The hedge-sparrow fed the cuckoo so long, That it’s had it head bit off by it young*. So, out went the candle, and we were left darkling*.	Шут А ты как думал, дяденька? Кукушка воробью пробила темя За то, что он кормил ее все время. Потухла свечка, вот мы и в потемках.
King Lear Are you our daughter?	Лир Моя ль ты дочь?
Goneril Come, sir, I would you would make use of that good wisdom, Whereof I know you are fraught*; and put away These dispositions, that of late transform you From what you rightly are.	Гонерилья Прислушайтесь, отец, К моим предупрежденьям, призовите Весь ум, когда-то отличавший вас, И бросьте ваши новые замашки, Которые совсем вам не к лицу.
Fool May not an ass know when the cart draws the horse? Whoop, Jug*! I love thee.	Шут Надо быть ослом, чтобы не понять, что тут все шиворот-навыворот: яйца курицу учат. Просто загляденье!
King Lear Doth any* here know me? This is not Lear: Doth Lear walk thus? speak thus? Where are his eyes? Either his notion weakens, his discernings* Are lethargied—Ha! waking? ’tis not so. Who is it that can tell me who I am?	Лир Скажите, кто я? Видно, я не Лир? Не тот у Лира взгляд, не та походка. Он, видно, погружен в глубокий сон? Он грезит? Наяву так не бывает. Скажите, кто я? Кто мне объяснит?
Fool LEAR’s shadow.	Шут Тень Лира.
King Lear I would learn that; for, by the marks of sovereignty, knowledge, and reason, I should be false persuaded I had daughters*.	Лир Я действительно хочу знать, кто я. Потому что мое королевское достоинство и некоторые другие признаки наводят меня на ложную мысль, будто у меня есть дочери…
Fool Which they will make an obedient father.	Шут …которые хотят сделать из тебя послушного отца.
King Lear Your name, fair gentlewoman?	Лир Как ваше имя, госпожа моя?
Goneril This admiration, sir, is much o’ the savour* Of other your new pranks. I do beseech you To understand my purposes* aright: As you are old and reverend, you should be wise. Here do you keep a hundred knights and squires*; Men so disorder’d, so debosh’d* and bold, That this our court, infected with their manners, Shows* like a riotous inn: epicurism and lust Make it more like a tavern or a brothel Than a graced* palace. The shame itself doth speak For instant remedy: be then desired By her, that else will take the thing she begs*, A little to disquantity* your train; And the remainder, that shall still depend*, To be such men as may besort* your age, And know themselves and you.	Гонерилья В вопросе вашем столько же притворства, Как в прочих ваших выходках. Прошу Понять меня как следует. Вы стары, Почтенны. Вы должны быть образцом. Тут с вами сотня рыцарей и сквайров, Бедовый и отчаянный народ, Благодаря которым этот замок Похож на балаган или кабак. Распорядитесь прекратить бесчинства, Как должен стыд самим вам подсказать. Вас просит та, кому не подобает Просить и было б легче приказать. Извольте распустить часть вашей свиты. Оставьте малое число людей, Которые не будут забываться И буйствовать.
King Lear Darkness and devils! Saddle my horses; call my train together: Degenerate bastard! I’ll not trouble thee. Yet have I left a daughter.	Лир Провал возьми вас всех! Седлать коней! Собрать в дорогу свиту! Бездушный выродок! Я впредь тебе Не буду докучать своей особой! Еще есть дочь у нас!
Goneril You strike my people; and your disorder’d rabble Make servants of their betters*. Enter ALBANY	Гонерилья Вы бьете слуг моих. Ваш пьяный сброд Кричит на старших, как на подчиненных. Входит герцог Альбанский.
King Lear Woe, that too late repents*,— To ALBANY O, sir, are you come? Is it your will? Speak, sir. Prepare my horses. Ingratitude, thou marble-hearted fiend*, More hideous when thou show’st thee in a child Than the sea-monster!	Лир Плох тот, кто поздно кается. (Герцогу Альбанскому.) Вы, сэр, С ней тоже заодно? — Коней седлайте! — Неблагодарность с сердцем из кремня, Когда вселишься ты в дитя родное, Морских чудовищ ты тогда страшней!
Albany Pray, sir, be patient.	Герцог Альбанский Сэр, не волнуйтесь.
King Lear [To GONERIL] Detested* kite! thou liest. My train are men of choice and rarest parts*, That all particulars of duty know, And in the most exact regard* support The worships of their name*. O most small fault, How ugly didst thou in Cordelia show! That, like an engine*, wrench’d my frame of nature From the fix’d place; drew from heart all love, And added to the gall. O Lear, Lear, Lear! Beat at this gate, that let thy folly in, Striking his head And thy dear judgment* out! Go, go, my people.	Лир (Гонерилье) Ненасытный коршун, Ты лжешь! Телохранители мои — Испытанный народ высоких качеств. Они прекрасно знают, в чем их долг, И сами дорожат своею честью. Корделии оплошность! Отчего Я так преувеличил этот промах, Что вырвал из души своей любовь И грудь взамен наполнил ядом желчи? Как был я слеп! О Лир, теперь стучись В ту дверь, откуда выпустил ты разум И глупость залучил. (Бьет себя по голове.) В путь, господа!
Albany My lord, I am guiltless, as I am ignorant Of what hath moved you.	Герцог Альбанский Милорд, в чем суть? Я ничего не знаю И неповинен.
King Lear It may be so, my lord. Hear, nature, hear; dear goddess, hear!* Suspend thy purpose, if thou didst intend To make this creature fruitful! Into her womb convey sterility! Dry up in her the organs of increase*; And from her derogate* body never spring A babe to honour her! If she must teem*, Create her child of spleen*; that it may live, And be a thwart* disnatured torment to her! Let it stamp wrinkles in her brow of youth; With cadent* tears fret channels in her cheeks; Turn all her mother’s pains and benefits To laughter and contempt; that she may feel How sharper than a serpent’s tooth it is To have a thankless child! Away, away! Exit	Лир Верю вам, милорд. — Услышь меня, услышь меня, природа, И если создавала эту тварь Для чадородья, отмени решенье! Срази ее бесплодьем! Иссуши В ней навсегда способность к материнству! Пускай ее испорченная плоть Не принесет на радость ей ребенка. А если ей судьба иметь дитя, Пусть будет этот плод ей вечной мукой, Избороздит морщинами ей лоб И щеки в юности разъест слезами. В ничто и в безнадежность обрати Все, что на детище она потратит, — Ее тревоги, страхи и труды, Чтобы она могла понять, насколько Больней, чем быть укушенным змеей, Иметь неблагодарного ребенка! Прочь, прочь отсюда! (Уходит.)
Albany Now, gods that we adore*, whereof comes this?	Герцог Альбанский Ради всех богов, На что он в гневе?
Goneril Never afflict yourself* to know the cause; But let his disposition have that scope That dotage* gives it. Re-enter KING LEAR	Гонерилья Толковать не стоит. Впадает в детство. Пусть себе шумит. Лир возвращается.
King Lear What, fifty of my followers at a clap*! Within a fortnight!	Лир Куда девалась половина свиты? Их было сто, а стало пятьдесят.
Albany What’s the matter, sir?	Герцог Альбанский На что вы сердитесь?
King Lear I’ll tell thee: To GONERIL Life and death! I am ashamed That thou hast power to shake my manhood thus; That these hot tears, which break from me perforce, Should make thee worth them*. Blasts and fogs upon thee! The untented woundings* of a father’s curse Pierce every sense about thee! Old fond* eyes, Beweep this cause again, I’ll pluck ye out, And cast you, with the waters that you lose, To temper clay*. Yea, it is come to this? Let is be so: yet have I left a daughter, Who, I am sure, is kind and comfortable*: When she shall hear this of thee, with her nails She’ll flay thy wolvish* visage. Thou shalt find That I’ll resume the shape* which thou dost think I have cast off for ever: thou shalt, I warrant thee. Exeunt KING LEAR, KENT, and Attendants	Лир Сейчас отвечу. (Гонерилье.) О жизнь и смерть! Стыжусь, что я забыл Из-за тебя о том, что я мужчина, Что эти слезы вызваны тобой, Нисколько их не стоящей. — Исчахни И сгинь от порчи! Пропади от язв Отцовского проклятья. — О, не плачьте Вы, старческие глупые глаза, А то я вырву вас и брошу наземь Вослед слезам, текущим в три ручья. Вот до чего дошло! Ну, будь что будет. Еще другая дочь есть у меня. Она добра. Я на нее надеюсь. Я расскажу ей про тебя. Она Ногтями исцарапает, волчица, Лицо тебе! Не думай, я верну Себе всю мощь, которой я лишился, Как ты вообразила. Я верну! Лир, Кент и свита уходят.
Goneril Do you mark that, my lord?	Гонерилья Ты это слышал?
Albany I cannot be so partial, Goneril, To the great love I bear you,—	Герцог Альбанский Слышал, Гонерилья. Но быть пристрастным из любви к тебе…
Goneril Pray you, content*. What, Oswald, ho! To the Fool You, sir, more knave than fool, after your master*.	Гонерилья Довольно! Позовите мне Освальда. — А ты — скорее плут, чем шут, — живей Ступай за господином.
Fool Nuncle Lear, nuncle Lear, tarry and take the fool with thee. A fox*, when one has caught her, And such a daughter, Should sure to the slaughter*, If my cap would buy* a halter: So the fool follows after. Exit	Шут Дядюшка Лир, дядюшка Лир, погоди, захвати шута с собою! С лисой из капкана И дочкой поганой Кончай, не смущаясь. Да, жаль, не достану Петли и аркана И сам убираюсь. (Уходит.)
Goneril This man hath had good counsel*:—a hundred knights! ‘Tis politic and safe to let him keep At point* a hundred knights: yes, that, on every dream, Each buzz*, each fancy, each complaint, dislike, He may enguard his dotage with their powers*, And hold our lives in mercy*. Oswald, I say!	Гонерилья Придумал ловко, нечего сказать: Сто рыцарей! Сто рыцарей, готовых Фантазии любые старика В любое время поддержать оружьем! А нам все эти буйства, шум и гам Всегда терпеть с опасностью для жизни Но где Освальд?
Albany Well, you may fear too far*.	Герцог Альбанский Мне кажется, твой страх Преувеличен.
Goneril Safer than trust too far: Let me still take away the harms I fear, Not fear still to be taken*: I know his heart. What he hath utter’d I have writ my sister If she sustain* him and his hundred knights When I have show’d* the unfitness,— Re-enter OSWALD How now, Oswald! What, have you writ that letter to my sister?	Гонерилья Лучше опасаться Без меры, чем без меры доверять. От бед спасает только осторожность. Я знаю слишком хорошо отца И о его словах пишу Регане. А если после моего письма Она ему оставит эту сотню Вразрез со мной… Возвращается Освальд. Ах, Освальд, это ты? Готово ли письмо к сестре?
Oswald Yes, madam.	Освальд Готово.
Goneril Take you some company, and away to horse: Inform her full* of my particular fear; And thereto add such reasons of your own As may compact* it more. Get you gone; And hasten your return. Exit OSWALD No, no, my lord, This milky* gentleness and course of yours Though I condemn not, yet, under pardon*, You are much more attask*’d for want of wisdom Than praised for harmful mildness.	Гонерилья Возьми с собой немедленно людей — И на коней. К письму прибавишь устно Про наши страхи. Присовокупи И личные свои соображенья Спеши и возвращайся поскорей. Освальд уходит. А ваша бесхарактерная кротость — Будь сказано вам, герцог, не во гнев — Скорее непростительная глупость, Чем признак настоящей доброты.
Albany How far your eyes may pierce I can not tell: Striving to better, oft we mar what’s well*.	Герцог Альбанский Зато вы бьете в цель неутомимо. Смотрите лишь, не попадите мимо.
Goneril Nay, then—	Гонерилья Однако…
Albany Well, well; the event*. Exeunt	Герцог Альбанский Будущее нам покажет.

SCENE V. Court before the same.

Enter KING LEAR, KENT, and Fool	Двор в замке герцога Альбанского. Входят Лир, Кент и шут.
King Lear Go you before to Gloucester with these letter*s. Acquaint my daughter no further with any thing you know than comes from her demand out of the letter. If your diligence be not speedy, I shall be there afore* you.	Лир Отправляйся в Глостер с этим письмом. Не прибавляй дочери ничего от себя, а только отвечай на вопросы, которые она задаст тебе, прочтя письмо. Если ты не поторопишься, я приеду туда раньше тебя.
Kent I will not sleep, my lord, till I have delivered your letter. Exit	Кент Я глаз не сомкну, милорд, пока не передам вашего письма. (Уходит.)
Fool If a man’s brains were in’s heels, were’t not in danger of kibe*s?	Шут Если бы мозги у человека были в пятках, не грозили бы его уму мозоли?
King Lear Ay, boy.	Лир Грозили бы.
Fool Then, I prithee, be merry; thy wit shall ne’er go slip-shod*.	Шут В таком случае поздравляю тебя. Твоим мозгам никогда не придется ходить в туфлях.
King Lear Ha, ha, ha!	Лир Ха-ха-ха!
Fool Shalt see thy other daughter will use thee kindly; for though she’s as like this as a crab*’s like an apple, yet I can tell what I can tell.	Шут Увидишь, как милостиво примет тебя другая дочь. Хотя одна похожа на другую, как лесное яблоко на садовое, позволь мне знать то, что я знаю.
King Lear Why, what canst thou tell, my boy?	Лир Что же ты знаешь, дружок?
Fool She will taste as like this as a crab does to a crab. Thou canst tell why one’s nose stands i’ the middle on’s face?	Шут Что на вкус они обе окажутся такими же кислыми, как два лесных яблока. Можешь ли ты сказать, почему нос на лице у человека посредине?
King Lear No.	Лир Нет.
Fool Why, to keep one’s eyes of either side’s* nose; that what a man cannot smell out, he may spy into.	Шут Чтобы иметь по обе стороны от себя по глазу. Чего не разнюхает нос, то глаза досмотрят.
King Lear I did her wrong—	Лир Я был так несправедлив к ней…
Fool Canst tell how an oyster makes his shell?	Шут А можешь ли ты сказать, как устрица делает свою раковину?
King Lear No.	Лир Нет.
Fool Nor I neither*; but I can tell why a snail has a house.	Шут Я тоже не могу. А зачем улитке домик, я знаю.
King Lear Why?	Лир Зачем?
Fool Why, to put his head in; not to give it away to his daughters, and leave his horns without a case.	Шут Чтобы было куда всовывать голову, а не подставлять ее под удары дочерям вместе с незащищенными рожками.
King Lear I will forget my nature*. So kind a father! Be my horses ready?*	Лир Надо переделать свою природу. — Такого доброго отца! — Готовы лошади?
Fool Thy asses are gone about ’em. The reason why the seven stars are no more than seven is a pretty reason.	Шут Твои ослы пошли за ними. Любопытная причина, по которой в семизвездье семь звезд, а не больше.
King Lear Because they are not eight?	Лир Потому что их не восемь?
Fool Yes, indeed: thou wouldst make a good fool.	Шут Совершенно верно. Из тебя вышел бы хороший шут.
King Lear To take ‘t again perforce*! Monster ingratitude!	Лир Вернуть все силою! — Неблагодарное чудовище!
Fool If thou wert my fool, nuncle, I’ld have thee beaten for being old before thy time.	Шут Если бы ты был моим шутом, дяденька, я бы всегда колотил тебя за то, что ты состарился раньше времени.
King Lear How’s that?	Лир Как это?
Fool Thou shouldst not have been old till thou hadst been wise.	Шут Тебе нельзя было стариться, пока не поумнеешь.
King Lear O, let me not be mad, not mad, sweet heaven Keep me in temper: I would not be mad! Enter Gentleman How now! are the horses ready?	Лир Не дайте мне сойти с ума, о боги! Пошлите сил, чтоб не сойти с ума! Входит придворный. Готовы лошади?
Gentleman Ready, my lord.	Придворный Милорд, готовы. Идемте.
King Lear Come, boy.
Fool She that’s a maid now, and laughs at my departure, Shall not be a maid long, unless things be cut shorter. Exeunt	Шут В том мало смеху, что уходит шут. Вас тоже в жизни перемены ждут. Уходят.

К началу страницы

Титульный лист |
Следующая

Граммтаблицы |
Тексты

Источник: веб-сайт «The History of English». Настоящая статья представляет собой перевод на русский язык статьи «Early Modern English (c.1500 – c. 1800)».

Великий сдвиг гласных (Great Vowel Shift)

Ключевой характеристикой, которая позволяет нам в одном случае говорить, что это уже Новоанглийский язык, а вот это – еще Среднеанглийский, является так называемый Великий сдвиг гласных. Это кардинальные изменения в произношении, протекавшие в языке в 15, 16 и 17 веках. Их результатом стало то, что длинные гласные звуки приобрели более высокие тона и стали «узкими» гласными (не открытыми, т.е. большое влияние на образование оказывает верхняя часть речевого аппарата, например, слово «get» в языке американских реднеков давно стали произносить как «git», – прим. ред.).

Что касается коротких гласных звуков, то в основном они остались неизменными. Вероятнее всего, сдвиги в произношении гласных начались не в 15 веке, а наметились гораздо раньше и медленно нарастали еще до 1400 г. Так же обстоят дела и с верхней границей. 1700-м годом Великий сдвиг не оборвался и эволюция продолжалась (считается, что некоторые незначительные изменения, запущенные тогда, продолжаются и в наше время).

Сдвиги гласных – типичный процесс, имевшийся в истории многих языков. Английский отличает то, что в нем такая глобальная перемена, как новое произношение многих гласных уложилась в относительно непродолжительный промежуток времени в один-два столетия. По меркам исторической лингвистики таким скоростям лучше всего подходят характеристики «внезапный», «радикальный». Действительно, в кратчайший срок английский утратил и более чистые гласные, сохранившиеся в большинстве европейских языков, и четкую группировку длинных и коротких гласных звуков (образовались дифтонги, в некоторых случаях нет разницы по длительности между гласными, выраженными одной буквой или двумя, – ред.).

Причины Великого сдвига гласных в английском – до сих пор вопрос очень дискуссионный. Во всяком случае, важным фактором с большой вероятностью было обширнейшее заимствование слов из иностранных, романских языков континента. Слова нуждались в ином произношении.

(Читайте об истории английского языка кратко здесь, – ред.)

Причем, то, что случилось – было чисто английским феноменом, и он совершенно не затронул развитие соседних языков в тот же период времени: французский, немецкий, испанский. Интересно отметить, что сдвиг гласных в английском затронул не только заимствованные слова (французские и латинские, – ред.), но и англо-саксонские лексические единицы.

В Среднеанглийском языке, например, во времена Чосера, длинные гласные произносились похожим на латинский образом. Как в романских европейских языках, попавших под влияния латыни («sheep», скорее всего, произносилось «shape», «me» звучало «may», «mine» – «meen», «shire» – «sheer», «mate» – «maat», «out» – «oot», «house» – «hoose», «flour» – «floor», «boot» – «boat», «mode» – «mood» и так далее). В частности, название «Книги Страшного суда» Вильгельма Завоевателя («Domesday Book», – ред.), вероятно, произносилось «doomsday book», в полном соответствии с тем, как сегодня, чаще всего по ошибке, озвучивают название этого документа.

После Великого сдвига гласных произношение приведенных и похожих на них слов утратило свое прежнее звучание и приобрело более или менее современный вид. Единый процесс сдвига гласных при ближайшем рассмотрении оказывается серией взаимосвязанных изменений, одно из которых провоцировало следующее по логике: «поменять, чтобы как раньше отличать один звук от другого». Характер изменений понятен, а вот на последовательность, в которой они происходили в настоящий момент, существуют разные взгляды среди специалистов. Понимание процесса затрудняет и тот факт, что изменения происходили в разных частях страны в разное время, так же, как и с разной скоростью.

Частными примерами сдвига гласных могут служить слова lyf и five. Lyf – слово из творчества Чосера и произносилось в его время «leef», но постепенно стали говорить ближе к современному «life». «Five» произносили «feef», со временем слово приобрело современное звучание и стало знакомым английским словом «пять». Интересно, что не все изменения носили окончательный характер. Пример. Слово «Lyf» уже «мутировало» в «life» ко временам Шекспира.

(Скачайте пьесу “Hamlet” Уильяма Шекспира на английском языке – прекрасный образец новоаглийского периода, – ред.).

К концу 16 века начали говорить «lafe» и только позднее возобладала однажды победившая норма «life». Впрочем, здесь стоит сразу же сказать, что мода произносить звук длинный [a:] (broad A) как в словах «dahnce» (dance), bahth (bath), «cahstle» (castle) была просто тенденцией в узком кругу знати на юге Англии. Она не оказывала существенного влияния на сдвиги гласных в масштабе всего английского языка и не имела к ним отношения.

Именно с Великого сдвига гласных начались многие странности современной английской фонетики. Сегодня они вносят диссонанс и нескоординированность в произношение исконно английских слов и заимствований из других языков. Дело в том, что некоторые слова под влиянием изменений поменяли свое звучание («stone» вместо «stan», «rope» вместо «rap», «dark» вместо «derk», «barn» вместо «bern», «heart» вместо «herte» и так далее).

Другие слова, напротив, остались в своей первоначальной форме, не поддавшись общему движению. В случае отдельных слов давление их «раскалывало»: параллельно продолжало существовать две формы – старая и новая, причем, две формы приобретали несколько разный смысл, становясь, по сути дела, разными словами (пример: слово «parson», которое является старой формой слова «person»).

Эффект от процесса Великого сдвига гласных постиг раньше всего и больше всего сказался на речи в южной части Англии, поэтому сегодня некоторые северные слова, вроде «uncouth» или «dour» вообще оказались вне реформ и все еще произносятся как до великого сдвига («uncouth» и «door», а вовсе не «uncowth» или «dowr»). Дальше – больше: слово «busy» удержало свое старое западномидландское написание, а вот произносится в соответствии с восточно-мидландскими / лондонскими нормами. «Bury» пишется по нормам западно-мидландского диалекта, а произношение у него кентское.

Разнице между диалектами и говорами среднеанглийского и тому, что Великий сдвиг  гласных «бил» по диалектам по-разному (исходя из их различий) мы также обязаны таким большим количеством исключений и нестыковкам в схожих словах. К примеру, good, stood и blood мы сегодня произносим одним, совершенно определенным образом, а вот фонетическая норма «roof» все еще колеблется и произношение слова вариативно. А чего стоит разница в произношении «o» в словах shove, move, hove? Таких примеров много.

На фоне сдвига гласных происходили в конце Средневековья и другие изменения в произношении и написании английского языка. Велярный фрикативный согласный – древнеанглийская буква X – пропала из языка. По звучанию она примерно соответствовала «ch» в шотландском слове «loch» или последнему звуку в слове «Bach». Вот почему древнеанглийское слово «burX» (место) было заменено в разных текстах и контекстах, например, в топонимах, на «-burgh», «-borough», «-brough», «-bury».

В некоторых примерах в старых словах стали произноситься звуком «f» немые фрикативные согласные (lough, cough). С другой стороны, многие согласные перестали произносить совсем (последнее «b» в слове «dumb» или «comb», например, – ред.). Стала немой «L» во многих лексических единицах: half, walk, talk и folk. Немой сделались начальные согласные «k» и «g» в следующих словах: «knee», «knight», «gnaw», «gnat» и так далее, – ред.). Сравнительно недавно, в конце 18 века, звук «r» стал практически непроизносимым после гласной, в то время как перед гласной он же акцентируется по-прежнему (примеры: render и terror). В этом, к слову, одно из отличий от американского английского, где «r», как и раньше, в полных правах.

Лучше понять произошедшее помогает тот факт, что если читать Чосера, чьи тексты являются образцом среднеанглийского языка, современному носителю английского относительно легко, то с произношением – совсем другое дело. Почти невозможно воспринимать то же на слух – так велика разница с современным состоянием языка.

А вот язык Шекспира и его современников (конец 16 – начало 17 века) уже ясен с некоторыми «но» и на слух, хотя и кажется неким акцентом известного нам английского. Однако и во времена Шекспира, а может, позднее, сохранялась сбивающая с толку вариативность написания гласных букв, выражающих краткие гласные звуки. Частицу «not» можно было произносить, а то и записывать в варианте «nat», «when» в варианте «whan». Допускалось читать слова «boiled» и «join» в варианте «byled» и «jine». «Poison» иногда говорили «pison», «merchant» говорили «marchant», «certain» – «sirtin», «person» – «parson», «heard» – «hard», «speak» – «spake», «work» – «wark».

Многие отличия от современных норм сохранялись вплоть до 19 века. Мы сберегли до настоящего времени особенности архаичного произношения целого ряда слов: derby, clerk (мы говорим как раньше [darby] и [clark]). Прежние фонетические особенности «застыли» и в именах собственных: «Berkeley» и «Berkshire» (мы говорим Barkley и Barkshire). Не берем американские версии произношения некоторых слов, где тоже уцелели некоторые старинные фонетические особенности.

Как звучал Новоанглийский язык? К этому периоду отноится творчество Уильяма Шекспира. Слушайте Сонет 66 на английском

Английский Ренессанс

Новая волна изменений в лексиконе английского языка была спровоцирована движением обращения к классике античной культуры. Это движение получило название Ренессанс. Английская эпоха Возрождения хронологически охватила 16 век и начало 17 (в Европе Ренессанс стартовал в Италии еще в 14 веке). Помимо слова «Ренессанс» в Англии для данного культурного феномена было еще два названия: «Елизаветинская эпоха» или «Время Шекспира» – в честь самого великого монарха или в честь самого известного писателя своего времени.

В это время английский словарь пополняется осознанными избирательными заимствованиями, которые не были на этот раз результатом каких-либо вторжений, изменения национального состава населения или спущенных сверху директив. Это был рациональный отбор.

Новые слова приходили из латыни (в меньшей степени из греческого и французского). Эти языки все еще пользовались репутацией языков образования и обучения. Энтузиазм в отношения древних мертвых языков, неразрывно связанный с Ренессансом реализовался в интеграции около 1600 слов из них в английский.

Этому способствовал повальный перевод классических трудов на английский. Пик такой деятельности пришелся на 16 век. Древние слова усваивались там, где для английского это было приемлемо и где не имелось «своего» эквивалента.

Из латыни и греческого (через латинский и в его обработке) в английский вошло множество слов в первозданном виде, без адаптации: genius, species, militia, radius, specimen, criterion, squalor, apparatus, focus, tedium, lens, antenna, paralysis, nausea. Однако чаще принимаемые слова слегка менялись при заимствовании: horrid, pathetic, ilicit, pungent, frugal, anonymous, dislocate, explain, excavate, meditate, adapt, enthusiasm, absurdity, area, complex, concept, technique, temperature, capsule, premium, system, expensive, notorious, gradual, habitual, insane, ultimate, agile, fictitious, physician, anatomy, skeleton, orbit, atmosphere, catastrophe, parasite, manuscript, lexicon, comedy, tragedy, anthology, fact, biography, mythology, sarcasm, paradox, chaos, crisis, climax и так далее.

Заимствовались не только слова, но и морфемы. Целый ряд слов, появившихся в английском в то время, получили греческие по происхождению суффиксы «-ize» и «-ism». Стоит отметить отдельно существовавшую в Ранний Новоанглийский период тенденцию заполнять латинизмами нехватку германских по происхождению определений. Вдобавок к германскому существительному начинали использовать латинское по происхождению прилагательное.

(Читайте о влиянии латинского языка на древнеанглийский язык – самую древнюю историческую форму английского языка, – ред.)

Например, море – «sea», а морской будет «marine», германское слово «walk» дополнило латинское «pedestrian». Иногда причина заимствования состояла не в отсутствии «своего» слова определенной части речи, а из-за приобретения «родным» прилагательным негативных коннотаций (например, «equine» или «equestrian» для «horsey»; «aquatic» для «watery», – ред.).

А иногда просто требовался синоним уже существовавшего прилагательного, например «masculine» и «feminine» в дополнение к «manly» и «womanly»; «paternal» в дополнение к «fatherly».

В Ранний Новоанглийский период в английском все же закрепилось несколько харизматичных фраз вроде «soi-disant», «vis-a-vis», «sang-froid» и так далее, по-видимому, место в языке для них нашлось именно по причине их эффектности, впрочем, одновременно с ними входят и более обычные, бытовые слова, например, etiquette, crêpe и тому подобное.

Некоторые ученые мужи внедряли в английский латинскую терминологию столь чрезмерно и так неловко, что появился даже специальное уничижительное прозвище «inkhorn». Так называли узколобых писателей, которые бездумно «тянули» из классики велеречивые и неясные слова, многие из которых так и не удержались в языке.

За образцы подобного словоблудия может сойти хождение в те времена таких слов, как: revoluting, ingent, divulgate, attemptate, obtestate, fatigate, deruncinate, subsecive, nidulate, abstergify, arreption, suppeditate, eximious, illecebrous, cohabit, dispraise и многие другие образцы такого рода. Писатель Сидни Смит был одним из любителей цветистых избыточных латинских терминов, в его творчестве можно найти такие блестки в своем жанре, как: frugiverous, mastigophorus, plumigerous, suspirous, anserous и даже fugacious.

Разгорелось так называемое «Чернильное противостояние» (Inkhorn Controversy – первая в истории английского языка открытая общественная дискуссия на лингвистические темы, – ред.), «полыхавшее» в светских салонах Англии, а затем и Америки. Среди тех, кто выступал в качестве горячих сторонников заимствований были Томас Элиот и Джордж Пети. Так же яростно за обратное мнение выступали Томас Уилсон и Джон Чек.

Интересно отметит, что в пылу этой жаркой дискуссии некоторые слова, которые поначалу завоевали репутацию смешных и избыточных смогли удержаться и завоевать место под солнцем в английском языке. Среди этих лексических единиц читатель с удивлением обнаружит слова: dismiss, disagree, celebrate, encyclopaedia, commit, industrial, affability, dexterity, superiority, external, exaggerate, extol, necessitate, expectation, mundane, capacity, ingenious. В качестве яркого свидетельства того, насколько случайным был описываемый процесс может служить факт, что латинизм «impede» сохранился в английском, а его антоним «expede» не уцелел.

Легко найти и другие подобные примеры: слова «commit» и «transmit» почему-то получили путевку в жизнь, а вот demit – нет. «Disabuse» и «disagree» уцелели, а похожие слова «disaccustom», «disaquaint», которые пытались «пристроить» некоторые авторы в то же самое время – не стали популярными и оставили английский язык.

Весьма отрезвляет, что великие писатели страдали в языке от тех же проблем, что и все остальные, подчиняясь моде и тому, что не всегда на ум приходят удачные выражения. Так не все лексические эксперименты гениального Шекспира прошли испытание временем. Не были подхвачены современниками следующие его слова: «barky», «brisky», «conflux», «exsufficate», «ungenitured», «unhair», «questrist», «cadent», «perisive», «abrution», «appertainments», «implausive», «vastidity» и «tortive». Таким же точно образом скончались слова Бена Джонсона «ventositous» и «obstufact», и очень эффектные неологизмы Джона Мильтона, например, «inquisiturient».

Давление иностранных заимствований было таково, что даже породило робкие попытки противостоять им. Некоторые авторы пытались намеренно возродить некоторые древнеанглийские слова. В частности, предпринимались попытки использовать «gleeman» вместо «musician», «sicker» вместо «certainly», «inwit» вместо «conscience», «yblent» взамен «confused».

А некоторые писатели пытались не возродить староанглийские лексические единицы, а создать совершенно новые, но из германских корней. Именно такой была родословная многих теперь совсем забытых слов: «endsay» (умозаключение), yeartide (годовщина), foresayer (пророк, проповедник), «forewitr» (что должно было означать «благоразумие»), «loreless» (невежественный), «gainrising» (восстание), «starlore» (астрономия), «flashstrings» (мускулы), «grosswitted» (глупый), «speechcraft» (грамматика), birdlore (орнитология).

Большая часть из этих конструкций была тоже очень кратковечна. Однако попытки были энергичными. Джон Чек даже предпринял перевод «Нового Завета» с использованием лишь исконных английских слов. Новоанглийское поклонение перед классическими языками проявилось еще и в том, что некоторые латинские по происхождению английские слова даже проделали обратный путь к истокам и стали произноситься ближе к оригинальным мертвым языка.

Как всегда иллюстрируем примерами. Слова «debt» и «doubt»  обрели немую «b» для устранения разницы со своими латинскими прообразами «debitum» и «dubitare» соответственно. По той же самой причине «s» в слове «island» стала немой, слово «scissors» стало звучать с этим своим звуком «c». Все в том же подражании древним следует искать корни звука «h» в словах как «anchor», «school» и «herb».

Идем дальше: в латинском влиянии причина добавления «o» в слово «people»; прибавки сразу «c» и «u» в «victuals». Совсем изменились слова, которые когда-то, в среднеанглийский период писались «perfet» и «verdit» – они изменились и превратились в «perfect» и «verdict». Что касается последнего, то звук «c» хотя бы произносился в более древней форме языка, правописание лишь подстроили под него. Но и это еще не все: «faute» и «assaut» стали «fault» и «assault», а «aventure» «мутировало» в «adventure».

Впрочем, нельзя не констатировать, что все эти смелые попытки внести немного логики и смысла в живой беспорядок живого языка привносил на самом деле еще больший хаос. Возьмем прибавление «p» к началу «ptarmigan». У этого не было никакого этимологического оправдания, кроме того факта, что слово греческое и, к примеру, в греческом «ptera» «p» имеется. Хаос, хаос и еще раз хаос.

Чью сторону вы бы не приняли в споре сторонников и противников заимствований – думаю, мало, кто начнет спорить с тем, что к концу 16 века английский, наконец, получил более широкое признание в качестве языка обучения, равного, если не превосходящего классические языки античности. Язык, который некогда считался простонародным и вульгарным, подходящим, разве что для популярной литературы и некоторых других будничных банальных ситуаций, завоевал, наконец, авторитет.

Язык, который и в Ранний Новоанглийский период многие в Европе критиковали и считали сырым, небогатым и незрелым, уже начинал завоевывать признание своего необыкновенного, скрывавшегося дотоле в дерюге простоты взрывного потенциала.

Печатный станок и стандартизация

Решающим важным фактором в формировании современного английского языка было появление печатного пресса. Англичан с этим великим техническим прорывом познакомил Уильям Кекстон в 1476 году (но изобрел печатную машину не он, а Иоганн Гуттенберг в Германии, в 1450 году). Первой книгой, отпечатанной на английском языке был собственный перевод Кекстона «Собрание повествований о Трое» (французский рыцарский роман).

Тираж изготовили в Брюгге, в 1473 или начале 1474 года. В следующие 150 лет около 20 000 книг вышло из под печатного пресса. В их числе были и мифологические рассказы, и занимательные истории, и поэмы, и сборники речений, комментарии к Библии, нормативные грамматики. Кекстон даже разбогател от своей издательской деятельности (среди его «бестселлеров» видное место принадлежит «Кентерберийским рассказам» Джеффри Чосера и «Легендам о короле Артуре» Томаса Мелори».

Все более массовые тиражи книг, которые к тому же становились все дешевле, становились сущей «грибницей»-рассадником грамотности среди широких слоев населения. Вскоре книги на английском языке стали даже более популярными, чем традиционные фолианты на латыни.

В период первых шагов книгопечатания в Англии имелось пять основных диалектов: Северный, Западно-мидландский, Восточно-мидландский (включал Лондон), Южный и Кентский. Но даже пятью диалектами все не ограничивалось. Каждый диалект внутри себя подразделялся на множество достаточно специфических говоров. Лучше понять масштаб различий позволяет один красноречивый факт. Слово «church» во всевозможных вариациях ренессансного английского произносилось 30 разными способами, слово «people» 22 способами, «she» – 60 варинтами, а «receive» – 45 способами.

Абсолютный чемпион – слово «though» имеющее в разных диалектах 500 версий. Причастная форма «-ing» (например, как в слове «running», – ред.) звучала то как «-and» на севере, то как «-end» в Восточном Мидленде, то в форме «-ind» – западно-мидландский вариант (runnand, runnend, runnind). В разных диалектах были в ходу разные формы окончаний глаголов. На юге страны добавляли «-eth» и «-th» (например, как в слове –goeth), на севере и в большей части северного Мидланда те же окончания сменялись на «-es» и «-s» (например, как в слове «goes»), кстати, именно этот последний вариант впоследствии стал стандартным и вошел в современную речь на английском языке.

Где-то с 1430-х годов Канцелярия лорда-канцлера в Вестминстере делала энергичные попытки стандартизировать написание слов в официальных документах. Предпринимались усилия утвердить «i» вместо «ich», стандартизировать местоимения первого лица, сделать вариант «land» предпочтительным перед «lond», добиться, чтобы все писали слова such, right, not, but, these, any, many, can, cannot, but, shall, should, could, ought, thorough и так далее, как мы их пишем сегодня, вместо прежних вариантов. По современным оценкам те усилия не пропали даром и внесли значительный вклад в формирование современного литературного английского языка.

Равным образом еще за некоторое время до 15 века наметилось политическое, коммерческое и культурное доминирование восточно-мидландского диалекта, державшегося на трех китах: Лондон-Оксфорд-Кембридж. Однако определил изменения, с которыми мы сегодня имеем делов  качестве нормы – именно печатный пресс и унификация языка, которая неизбежно связана с его работой. В Восточном Мидланде и точнее – в Лондоне располагалось большинство крупных типографий, поэтому де факто именно лондонский говор становился стандартом для всей нации. Со временем «устаканивались» общие варианты грамматических правил и графики.

Некоторые решения, принятые первыми печатниками и издателями имели долгоиграющие последствия в английском языке. Например, они решили использовать «they», «their» и «them» в книгах вместо «hi», «hir» и «hem» из лондонского диалекта, так как формы доминирующего диалекта было слишком легко спутать с местоимениям «he», «her» и «him». Сам Кекстон жаловался на то, что крайне сложно отыскать формы, которые будут одинаково поняты по всей стране. Проблема распространялась не только на сложные, но и на относительно простые слова, например, «eggs».

Но и работа самого Кекстона порой не отличалось строгой системой и логикой (на страницах одной и той же печатной книги можно, порой, встретить booke и boke, axed и axyd). А подход Кекстона к использованию двойных букв и «e» на конце слова можно в лучшем случае назвать «случайным» (had / hadd / hadde, dog / dogg / dogge, well / wel, which / whiche, fellow/ felow / felowe / fallow / fallowe).

Многих из последователей Кекстона также не заподозришь в системном подходе. Не удивительно, ведь многие из них были европейцами и работали за пределами Англии. Английского языка они не знали. Впрочем, иногда печатники использовали разные формы слов по совершенно прагматичным причинам. Например, чтобы избежать использование каких-либо печатных литер, с которым были проблемы, а бывало, что таким образом они хотели сохранить вид печатной строки, который мог бы исказиться при использовании большего или меньшего количества символов.

Вообще, надо сказать, что львиная доля несоответствий и нелогичной орфографии английских слов было связано с тем, что на печатный лист слово попало еще до выработки хоть какого-нибудь согласия между авторами и учителями о том, как лексическая единица должна писаться. Развитию книгопечатания мы обязаны и некоторым совсем уж курьезным случаям.

Например, слово «the» веками писали с использованием древнеанглийской буквы «Торн», однако поскольку рунических символов не было в наборах европейских типографий, вместо «Торн» стали писать «y», потому что эта буква напоминала тогдашнее написание «Торн». Получилось слово «ye», которое произносили тем не менее «the». Но потом, когда проблема уже была преодолена ради вывесок заведений «ye» вспомнили, например, была вывеска «Ye Olde Pubbe» и уже на этот раз «ye» стали читать, как читают сейчас, думая, что подражают старинному произношению.

На более поздних этапах Новоанглийского периода усилилось использование двойных гласных в словах («soon», например), а также немой гласной «e», помогавшей «пометить» длинную гласную (например, слово «name»), равно как использование двойных согласных, чтобы подчеркнуть предшествующую короткую гласную (sitting). Гораздо меньше было согласия по поводу согласных на концах слов (bed, glad, well, glasse и так далее).

Буквы «u» и «v», которые весь Среднеанглийский период использовались взаимозаменяемо, теперь закрепились каждый за своими случаями употребления. То же касается «i» и «j». Интересные изменения в Новоанглийский период имели место в пунктуации. Косая черта, до этого являвшаяся весьма популярным знаком разделения слов, в 16 веке уступила свои позиции запятой. Уделом точки в то же время становится только функция отделения предложений друг от друга. Наряду с двоеточием в оборот ввели точку с запятой (хотя четких правил их использования пока не было).

В Новоанглийский период кавычки используют для разграничения прямой речи, а первую букву первого слова предложения делают заглавной. Также с большой буквы начинают имена собственные и просто важные для текста существительные. Видную роль в процессах преобразования знаков препинания играл Джон Харт (John Hart, – ред.).

Можно сказать, что к 1650 году отчетливо просматривается развивающаяся тенденция выработки твердых норм литературного языка. С другой стороны, это был медленный и «застревающий» процесс. В частности, имена людей еще долго записывались как бог на душу положит. Известно до 80 разных вариантов написания имени Шекспира в различных текстах. Даже он сам в шести собственных подлинных подписях, дошедших до нас, записывал фамилию с разной орфографией, включая две версии, встречающиеся только у него.

Библия и Новоанглийский язык

16 и начало 17 века отметились появлением двух поворотных для английской литературы текстов. Первым был опубликованный в 1549 часослов (перевод книги общественного богослужения на английский). В 1662 этот текст пережил существенную редакцию. Понадобилось учесть и появление англиканства, и выход в 1611 Библии короля Якова. Утвержденная королем книга увенчала долгие и трудные попытки перевода главного священного текста христиан на английский язык.

В статье о Среднеанглийском мы уже видели как еще в 1384 году Джон Уиклифф сделал первый перевод Библии. Судьба у этой книги была тяжелая, она была запрещена и ходила в подпольных рукописных копиях. Но в 1526 году Уильям Тинделл издал другой перевод Нового завета, сделанный с оригинальных греческих и еврейских текстов. Он напечатал свою книгу тоже тайно в Германии и контробандой завез тираж на родину, в Англию. На этом он был пойман, обвинен в ереси и казне в 1536 году.

Печально, но к моменту совей гибели ему удалось завершить только часть перевода. С другой стороны «упавшее знамя» подхватили другие. Книга Тинделла несмоненно обладала более высокими художственными достоинствами, чем редакция Уиклиффа, она была поэтичнее.

Кроме совершенно новых для английского языка слов, вроде «fisherman», «landlady», «scapegoat», «taskmaster», «viper», «sea-shore», «zealous», «beautiful», «clear-eyed», «broken-hearted», перевод включал целый ряд идиом и целых выражений, которые затем восприняла Библия короля Якова. Среди них: «let there be light», «my brother keeper», «the powers that be», «fight the good fight», «the apple of mine eye», «the apple of mine flowing», «with milk and honey», «the fat of the land», «am I my brother’s keeper», «sign of the times», «ye of little faith», «eat drink and be merry», «salt of the earth», «a man after his own heart», «sick unto death», «the spirit is willing but flesh is weak», «stranger in a strange land», «let my people go», «a law unto themselves».

Злая усмешка истории видна в том, что всего лишь через несколько лет после казни Тинделла, Генрих Восьмой пошел на решительный разрыв с Римской католической церковью, изменив кардинально официальные взгляды английских властей на Библию. К 1539 году идея Библии на родном английском языке уже пользовалась открытой и всесторонней поддержкой. Вереницей последовали все новые переводы: «Библия Ковердейла», «Библия Мэтью», «Великая Библия» и «Женевская Библия», «Епископская Библия». Библия короля Якова была подготовлена комитетом из 54 ученых и священников и опубликована в 1611. Это была попытка внести строй в разноголосицу всех многочисленных версий английской Библии, посыпавшихся в предыдущие годы.

Канонический перевод оказался во многих вещах консервативным, если не ретроградным. Как в используемой лексике, так и с грамматической точки зрения.

Библия короля Якова включала много форм, которые уже было перестали использовать или находились уже в процессе архаизации (например, «digged» для «dug», «gat» и «gotten» для «got», «bare» для «bore», «spake» для «spoke», «clave» для «cleft», «holpen» для «helped», «wist» для «knew». Присутствовало несколько совсем уж архаичных форм, вроде «brethren», «kine», «twain».

Повсемстно в тексте использовано окончание «-eth» для глаголов третьего лица и единственного числа. Это вопреки тому факту, что «-es» в этой роли к началу 17 века пользовалось уже предпочтением у носителей языка. Упрямо в королевской Библии следуют «ye» для местоимений второго лица, хотя в тот промежуток времени уже было более распространено «you».

Для наглядности позвольте привести сравнительную таблицу Заповедей блаженства из Евангелия от Матфея в версии Уиклифа, Тиндела и Библии, одобренной королем Яковом. Сравнение позволит лучше понять каким именно путем развевался в период Раннего Новоанглийского периода.

Библия Уиклифа	Тиндел	Библия короля Якова
1. And Jhesus, seynge the puple, wente vp in to an hil; and whanne he was set, hise disciplis camen to hym. 2. And he openyde his mouth, and tauyte hem, and seide, 3. Blessed ben pore men in spirit, for the kyngdom of heuenes is herne. 4. Blessid ben mylde men, for thei schulen welde the erthe. 5. Blessid ben thei that mornen, for thei schulen be coumfortid. 6. Blessid ben thei that hungren and thristen riytwisnesse, for thei schulen be fulfillid. 7. Blessid ben merciful men, for thei schulen gete merci. 8. Blessid ben thei that ben of clene herte, for thei schulen se God. 9. Blessid ben pesible men, for thei schulen be clepid Goddis children. 10. Blessid ben thei that suffren persecusioun for riytfulnesse, for the kingdam of heuenes is herne.	1. When he sawe the people, he went vp into a mountayne, and when he was set, his disciples came to hym, 2. And he opened hys mouthe, and taught them sayinge: 3. Blessed are the povre in sprete: for theirs is the kyngdome of heven. 4. Blessed are they that morne: for they shalbe comforted. 5. Blessed are the meke: for they shall inheret the erth. 6. Blessed are they which honger and thurst for rightewesnes: for they shalbe filled. 7. Blessed are the mercifull: for they shall obteyne mercy. 8. Blessed are the pure in herte: for they shall se God. 9. Blessed are the peacemakers: for they shalbe called the chyldren of God. 10. Blessed are they which suffre persecucion for rightwesnes sake: for theirs ys the kyngdome of heuen.	1. And seeing the multitudes, he went vp into a mountaine: and when he was set, his disciples came vnto him. 2. And he opened his mouth, and taught them, saying: 3. Blessed are the poore in spirit: for theirs is the kingdome of heauen. 4. Blessed are they that mourne: for they shall be comforted. 5. Blessed are the meeke: for they shall inherit the earth. 6. Blessed are they which doe hunger and thirst after righteousnesse: for they shall be filled. 7. Blessed are the mercifull: for they shall obtaine mercie. 8. Blessed are the pure in heart: for they shall see God. 9. Blessed are the peacemakers: for they shall bee called the children of God. 10. Blessed are they which are persecuted for righteousnesse sake: for theirs is the kingdome of heauen.

Хотя большая часть Библии Якова со всей очевидностью опирается на вариант Тндела (заимствовано 80% Нового Завета и большая часть Ветхого), обычно ее называют шедевром английского языка. В нашей сегодняшней речи мы в качестве поговорок используем многие фразы в ее интерпретации. Библия короля Якова признается многими эталонным окончательным переводом главной священной книги христиан. Любому известны первые строчки этого текста: «In the beginning God created the heaven and the earth».

Постоянно цитируются в повседневном общении целые куски из нее (в том числе прямо и буквально заимствованные у Тиндела), вот некоторые образцы: «how are the mighty fallen», «the root of the matter», «to every thing there is a reason», «bent their swords into ploughshares», «set your house in order», «be horribly afraid», «get thee behind me», «turned the world upside down», «a thorn in the flesh».

Своим огромным влиянием на речь англичан этот текст обязан не столько художественным достоинствам, сколько беспрецедентной доступности всем грамотным людям, в том числе расширившемуся кругу грамотных простых людей.

Словари и грамматика

Первым словарем английского языка стала вышедшая в 1604  году книга «A Table Alphabetical» школьного учителя Роберта Кудри (Robert Cawdrey). Это произошло за 8 лет до появления первого словаря итальянского языка и 35-ю годами раньше первого французского. С другой стороны первый арабский словарь появился за 800 лет до первого английского, а первый словарь Санскрита вообще опередил английский на тысячу лет.

Небольшое издание Кудри включало 2 543 слов, которые сам он называл «сложными словами» (hard words). В основном это были заимствования из еврейского, греческого, латинского и французского языков. Первый словарь нельзя назвать надежным источником, так как даже само слово «words» встречается в нем в двух разных вариантах и это еще только на титульном листе: «words» и «words».

Новые словари (орфографические, орфоэпические и грамматические руководства последовали вслед за это «первой ласточкой» издавались время от времени в 17 и 18 веках. Однако первой, где попытались собрать ВСЕ слова английского языка стал «Универсальный этимологический словарь английского» (An Universall Etymological English Dictionary).

Его подготовил и выпустил в 1721 году Натан Бейли – редакция 1736 года содержала 60 000 словарных статей. Честь создания первого словаря, который хоть сколько-нибудь может претндовать на полноту и надежность принадлежит Самюэлю Джонсону. Свой «Словарь английского языка» («Dictionary of the English Lanuage») он опубликовал в 1755 году, через 150 лет после книги Кудри.

Будучи серьезным научным достижением (43 000 слов), словарь  отличался принципиально большей глубиной проработки, чем все остальные попытки такого рода. Свой недосягаемый авторитет он сохранял до появления более доступного в использовании «Оксфордского словаря английского языка» (OED – Oxford English Dictionary, – ред.) через 150 лет.

Из минусов можно отметить нестыковки написаний слов и определений (не удалось обуздать множественность форм и предложить идеальный унифицированный вариант, – ред.). Словарь, с одной стороны, включил многие неудачные иностранные заимствования, с другой, не учел много перспективных слов. Там были следующие примеры неудачных заимствований из латыни: «digladation», «cubiculary», «incompossibility», «cluncular», «denominable», «opinatry», «ariolation», «assation», «ataraxy», «deuteroscopy», «disubitary», «esurine», «estuation», «indignate» и так далее.

Уже тогда было понятно, что данные лексические единицы не выживут в языке. Включив эти слова, Джонсон не «взял» в свой словарь несколько слов, которые ему лично не нравились и казались ему просторечными (например, «bang», «budge», «fuss», «gambler», «shabby», «touchy»). Но эти-то слова выжили и прошли проверку временем. Наконец в целом ряде случаев были даны шутливые определения к словам, а в других словарных статьях определение слова было политически мотивированным.

Тем не менее в 16 веке настойчиво звучали призывы регулировать и провести реформу английского языка, который в ту эпоху все больше и больше начинал видеться нескладным и неорганизованным. В 1569 Джон Чек предложил убрать все немые непроизносимые буквы. В 1580 Уильям Буллокар выдвинул свой проект нового 37-значного английского алфавита (8 гласных, 4 полугласных и 25 согласных). Необходимость в нем он видел в потребности упростить орфографию.

Были даже попытки (такие же неудачные, впрочем) запретить использование некоторых слов, которые по тем или иным причинам казались нежелательными, вот эти слова и словосочетания: «fib», «banter», «bigot», «fop», «flippant», «flimsy», «workmanship», «selfsame», «despoil», «nowadays», «furthermore», «wherewithal», «subject matter», «drive a bargain», «handle a subject», «bolster an argument».

Несмотря на то, что «искусственная стрижка» английского не удавалась в начале 18 века еще больше ученых и образованных людей приходили к заключению, что английский слишком хаотичен и крайне нуждается в твердых правилах. Джонатан Свифт в своем «Предложении о изменении, улучшении и осмыслении английского языка» (Proposal for Correcting and Ascertaining the English Tongue» (1712) горестно отмечал, что английский нуждается в «отчистке» (purify) и учреждении раз и навсегда его постоянной нормы. Писатель требовал создания Академии английского языка по примеру аналогичного известного учреждения во Франции.

Позиция Свифта встречала поддержку у других писателей: Джона Драйдена, Даниэля Дефо. Несмотря на это подобных академий английского никогда не появилось. Интересный факт. Единственная в истории академия, занимающаяся установлением правил английского языка появилась в Южной Африке в 1961 году.

Вдохновленные словарем Джонсона исследователи языка выпустили между 1840 и 1860 целую вереницу новых специальных словарей  (а кто-то назовет их «лишний груз»), фиксирующих состояние языка в том или ином аспекте. Особенность работы Томаса Шеридана была в том, что он собирал лексикографический материал по модным тенденциям и явлениям в языке.

Также он пытался устанавливать правила произношения, написания слов и регулировать лексический состав языка. Свою книгу «Британское образование» он выпустил в 1756 и ничтоже сумняшеся адресовал ее «культурному британскому обществу и почти культурному шотландскому». В этом труде Шеридан пытался установить стандартные орфоэпические правила английского языка и преуспел, поскольку «Британское образование» было популярным и влияло на культурную и языковую ситуацию.

Сын лингвиста Ричард Бринсли Шеридан продолжил трудиться на ниве отца и оставил нам незабываемые оговорки Миссис Малапроп (Mrs. Malaprop) (смешной персонаж пьесы, который все время путал похожие слова, пытаясь казаться умнее, – ред.).

Вдобавок к словарям в 18 веке стали появляться первые нормативные грамматики английского языка. Среди пионеров этой деятельности наибольшее влияние на английский язык оказал Роберт Лоут со своей книгой «A Short Introduction to English Grammar» (1762). Также дойна упоминания работа «Английская грамматика» Линдли Мюррея (1794).

Есть цифры, что около 200 книг по грамматике и риторике вышло в период с 1750 по 1800. В 19 столетии опубликовали уже 800. Большинство из этих работ – и книга Лоута не исключение – были чересчур предписывающими. Не допуская вариантов и живых процессов в языке, эти книги устанавливали жесткие недвусмысленные правила грамотной англоязычной речи. Источником большинства подобных «а как правильно» является как раз Лоут.

Ему мы обязаны правилом о двойном отрицании, о том, никогда нельзя заканчивать предложение предлогом и о недопустимости разделять «to» и вторую часть инфинитива, к которой он относится. Счастливое исключение из этих педантичных трактатов – книга «Рудименты английской грамматики (Rudiments of English Grammar, – ред.), написанная ученым и энциклопедистом Джозефом Пристли. Основная его точка зрения, что грамматика формируется общением носителей английского языка, а не диктуется самоназначенными грамматическими авторитетами была тогда достаточно непривычной.

Первая газета Англии имела длинное название, поэтому ее называли то «Куранты», то «Еженедельные новости» (первые тиражи были отпечатаны в Амстердаме из-за строгих цензурных законов в Англии в то время, на родине оказалась в 1622 году). Первая профессиональная газета об общественной жизни называлась «London Gazette» и начала выходить в 1665 году. Первая ежедневная газета – «Daily Currant» возникла еще позднее – в 1702.

Первый номер газеты «The Times» датирован 1790 годом, появившись приблизительно в одно время с возникновением повлиявших на культуру журналов «The Tatler» и «The Spectator». Эта периодика сильно сказалась на формировании стиля английской речи своего времени.

Золотой век английской литературы

Любой язык проходит через стадию «вулканической активности», связанную с его развитием. В это время в него приходит множество неологизмов. Одним из таких периодов в истории развития английского языка является именно Ранний Новоанглийский период, особенно это верно для 16-18 веков. Иногда данный исторический период также называют Золотым веком английской литературы.

Другие пики развития приходятся на промышленную революцию конца 18 века, начало 19 столетия, наконец, на компьютерную и цифровую эпоху 20-го века. В принципе, мы и сейчас живем на этом языковом подъеме. Известно, что с 1500 по 1650 в английский попало от 10 до 12 тысяч новых слов. Около половины из них мы используем и сегодня.

Практически до самого 17 века английский очень редко использовался в качестве языка науки и научных работ. Считалось, что он не обладает достаточной для этого точностью и авторитетом. Поэтому предпочитали латынь и французский. Томас Мор, Исаак Ньютон, Уильям Харви, многие другие английские ученые писали свои трактаты по-латински.

Даже Эдуард Гиббон в 18 веке выбрал французский для своей главной работы. Только затем он осуществил ее перевод на родной язык. Френсис Бэкон поступил хитро и разделил ставки, используя в работах, как английский, так и латынь. Поскольку больше всего его вдохновляли греческие ученые и инженеры, Бэкон привлек в английский и несколько греческих терминов: thermometer, pneumonia, skeleton, encyclopaedia.
В 1704 году Ньютон, который все время до этого писал только на латинском, на этот раз языком своей научной публикации «Optics» выбрал английский, внедрив через эту работу в родную речь несколько новых терминов: lens, refraction и так далее.

Со временем подъем национальных чувств утвердил вместо латинского английский даже в качестве языка интеллектуального общения. Большую роль в развитии сыграл Томас Уатт. Этот писатель экспериментировал с всевозможными поэтическими формами в начале 16 столетия. В частности, он первым опробовал сонетную форму из Европы на почве английского языка. Его работа предопределило, что испытательным полигоном возможностей английского для нескольких поколений английских писателей станет поэзия. Впереди были Эдмунд Спенсер, Уильям Шекспир, Джон Донн, Джон Мильтон, Джон Драйден, Эндрю Марвел, Алекснадр Поуп. Многие подхватили эстафету Уатта.

Также огромную роль в развитии английского языка сыграли лучшие драматурги елизаветинского века: Кристофер Марло, Бен Джонсон, Джон Вебстер… и конечно Шекспир. Из ученых в пополнении словарного состава английского языка особенно выделился Томас Элиот. Ему мы обязаны такими словами, как: animate, describe, dedicate, esteem, maturity, exhaust и modesty. Томас Мор, который был практически современником Элиота ввел в оборот слова «absurdity», «active», «communicate», «education», «utopia», «acceptance», «exact», «explain», «exaggerate». Большая часть его нововведений латинского происхождения.

За 630 неологизмов нас следует сказать «спасибо» Мильтону, включая слова «lovelorn» и «fragrance», «pandemonium». Новые слова в английском языке первым стал использовать драматург Бен Джонсон: damp, defunct, strenuous», «clumsy» и другие придумал именно он. Джон Донн ввел в оборот «self-preservation», «valediction» и  другие, а у Филипа Сидни отмечены первые случаи использования следующих лексических единиц: «bugbear», «miniature», «eye-pleasing», «dumb-stricken», «far-fetched» и «conversation» – в его современном, а не древнем значении.

Достаточно поздно, в 17 веке диалекты (или отклонения от ставшего модным литературного стандарта Мидлсекса и Суррея) стали восприниматься как атрибут невежества и принадлежности к низшим классам. С другой стороны, «зажатые» говоры под давлением нашли другой канал влияния на язык, став богатым источником создания комических стилистических эффектов для расцветшего театрального искусства. Характерный пример – «грубые мастеровые» из творчества Шекспира (Сон в летнюю ночь).

Как ни парадоксально, многие диалектные формы таким путем угодили в литературный стандарт. Само слово класс обрело свой современный социологический смысл только в начале 18 века.

Несмотря на это к концу его презрение к диалектам в речи достигло такого уровня, что простой интонации кокни было довольно, чтобы налепить на говорящего ярлык бродяги, вора или преступника (с другой стороны, в 19 веке Чарльз Диккенс не боялся под своим пером создавать великие произведения, используя особенности диалектной речи специфические диалектные слова для создания комического стилистического эффекта.

Уильям Шекспир

Каким бы ни был вклад тех или иных писателей в формирование английского языка, один человек сумел единолично увлечь его в заданном им направлении – Уильям Шекспир. В конце 16 – начале 17 века, он изменил многое в языке. Он тонким чутьем уловил свободу, гибкость и многоликость английского своего времени и вышиб искру, разгоревшуюся с невероятной силой.

Он свободно и легко чувствовал себя в стихии либеральных грамматических норм. Творческий подход был применен ко всему: использованию существительных, глаголов, прилагательных, наречий, субстантивов. Например, он создал способ «глаголизации» существительных, который был революционным. Даже сейчас его осуждают современные пуристы от лингвистики: «he pageants us», «it out-herods Herod», «dog them at the heels», «the good Brutus ghosted», «Lord Angelo dukes it well», «uncle me no uncle».

Словарь Шекспира беспрецедентно для своего времени обширен (34 000 слов по некоторым подсчетам). Ему самому принадлежит заслуга образования и интеграции в английский порядка 2000 неологизмов. Точно из его произведений родом: «bare-faced», «critical», «leapfrog», «monumental», «castigate», «majestic», «obscene», «frugal», «aerial», «gnarled», «homicide», «brittle», «radiance», «dwindle», «puking», «countless», «submerged», «vast», «lack-lustre», «bump», «cranny», «fitful», «premeditated», «assassination», «courtship», «eyeballs», «ill-tuned», «hot-blooded», «laughable», «dislocate», «accommodation», «eventful», «pell-mell», «aggravate», «excellent», «fretful», «fragrant», «gust», «hint», «hurry», «lonely», «summit», «pedant», «gloomy», а также множество других слов, которые находятся в активном обороте и сегодня. По некоторым подсчетам, порядка 1 из каждой десятки неологизмов Шекспира было не заимствованием, а собственным изобретением Барда. Необычайное достижение!

Впрочем, доподлинно нельзя сказать, изобрел или ввел их в оборот писатель, ведь известно лишь, что записанными они впервые появляются у Шекспира. Скептики полагают, что он мог счастливо использовать чужие неологизмы и не удостаивавшиеся ранее записи диалектные формы.

Как бы то ни было Шекспир – автор и целых фраз, которые в ходу до сих пор в качестве идиом или фразеологизмов: «fell swoop», «vanish into thin air», «brave new world», «in mind’s eye», «laughing stock», «love is blind», «star-crossed lovers», «as luck would have it», «fast and loose», «once more into the breach», «sea change», «there’s the rub», «to the manner born», «a foregone conclusion», «beggars all description», «it’s Greek to me», «a tower of strength», «make a virtue of necessity», «brevity is soul of wit», «with bated breath», «more in sorrow than in anger», «truth will out», «cold comfort», «cruel only to be kind», «fool’s paradise», «flesh and blood». В каком состоянии был язык во времена Шекспира?

Зафиксировался порядок слов, который принят в английском и сегодня. Английский выработал сложную систему вспомогательных глаголов, хотя нужно сказать, что «to be» использовался в этой роли более плотно, чем более новый «to have» («I am come» было предпочтительнее, чем «have come»). «Do» порой использовался как вспомогательный глагол, а порой – нет (say you so? / do you say so? – оба варианта имели право на жизнь). Времена глагола группы «Past» все еще формировались. К примеру, было допустимо сказать и «clomb» и «climbed» с одним и тем же смыслом.

Говорили и «clew» и «clawed», «shove» и «shaved», «digged» и «dug». Круг древнеанглийских окончаний множественного числа, простиравшийся некогда до шести в Новое время свернулся до двух: «-s» и «-en». И опять, Шекспир умудрился использовать оба окончания взаимозаменяемо в одних и тех же словах. Старинное окончание глагола «-en» в Ранний Новоанглийский период постепенно заменяется на «-eth» (loveth, doth, hath и так далее). Не успел этот процесс закончится, а уже само «-eth» начало уступать североанглийскому окончанию «-es».

Что касается Шекспира, то в своей поэзии он использовал оба (loves и loveth, но старое loven уже не применял). Битва «-th» и «-es» была на самом пике во время жизни Шекспира. Сначала количество слов, где чаще использовали «-th» превышало количество слов с «es» как 3 к 1 (1591-1599). Однако соотношение сделалось 6 к 1 в пользу «-es» в период с 1600 по 1613. Некоторое представление об изменениях в языке 16-17 века даст сравнение одного и того же куска из «Короля Лира» – первый вариант взят из 1623, Первого фолио Шекспира. Эквивалентный отрывок во втором столбце – из более знакомого нам и позднего, осовремененного варианта.

Первое фолио	Более современная адаптация
Sir, I loue you more than words can weild ye matter, Deerer than eye-sight, space, and libertie, Beyond what can be valewed, rich or rare, No lesse then life, with grace, health, beauty, honor: As much as Childe ere lou’d, or Father found. A loue that makes breath poore, and speech vnable, Beyond all manner of so much I loue you.	Sir, I love you more than word can wield the matter, Dearer than eyesight, space, and liberty, Beyond what can be valued, rich or rare, No less than life, with grace, health, beauty, honour, As much as childe e’er loved, or father found. A love that makes breath poor and speech unable, Beyond all manner of ‘so much’ I love you.

Не трудно заметить, что в более старинном варианте иначе, чем мы привыкли пишутся многие слова: weild, libertie, valewed и honor. Современного читателя удивляет странная взаимозаменяемость «u» и «v», которая тогда все еще сохранялась. Немая уже тогда «e» тем не менее сохранялась в написании «lesse», «Childe», «poore». Мы помним, что эти немые окончания стали результатом процессов в Среднеанглийском языке и во времена Шекспира все еще наблюдалась ломка, приведшая к современному состоянию нормы. Тут уместна оговорка, что как и в случае с Чосером, текст Первого фолио дошел не от самого Шекспира, а от его восхищенных последователей Джона Хеммингса, Генри Конделла, Ричарда Филда.

Каждого из них можно заподозрить в использовании возможности улучшить по своему вкусу текст перед публикацией. Таким образом, мы никогда не сможем дать определенный ответ относительно того, что написал сам Шекспир. Во времена Шекспира – и это хорошо видно по его произведениям – все еще наблюдается использование специальных местоимений (Thee, thou, thy) для индикации близкого знакомства или общения запросто, как в большинстве европейских языков. Шекспир успешно пользовался ими для создания всевозможных художественных и смысловых эффектов.

Из обычного употребления «thee» и «thou» исчезли почти полностью уже к середине 17 века. Это превратило английский в язык, где социальные различия отражаются в наименьшей степени. В эпоху Барда только начался длительный закат немого окончания «e» в существительных. Этот процесс не завершился до сих пор и «e» все же оставили во многих словах для индикации длительности предшествующей гласной («name» нужно произносить «naim», а не «nam-a» как в древнеанглийском языке).

Последствия Великого сдвига гласных все еще были в развитии во времена Уильяма Шекспира, сам он в прочем уже успел к тому моменту завершиться. Справедливость этого утверждения можно проследить даже по схемам рифмовки, которые Шекспир применял (tea и sea рифмовалось с say, die использовалось в паре с memory).

Международная торговля

Пока в английском языке развивались все эти сложные процессы, росло могущество британского флота. В 16-17 веках невероятно увеличились объемы морской торговли. Мир увеличился. Для английского языка это означало интеграцию в него заимствованных слов из новых стран, с которыми культурные контакты только начинались.

Не только из далеких и экзотических стран, но и из других могущественных держав, строящих свое будущее на морской торговле. Среди языков, с которыми у английского началось более энергичное взаимодействие стоит отметить следующие:

французский (заимствовано: bizarre, ballet, sachet, crew, progress, chocolate, salon, duel, brigade, infantry, comrade, volunteer, detail, passport, explorer, ticket, machine, cuisine, prestige, garage, shock, moustache, vogue);

итальянский: (заимствовано: carnival, fiasco, arsenal, casino, miniature, design, bankrupt, grotto, studio, umbrella, rocket, ballot, balcony, macaroni, piano, opera, violin);

испанский: (заимствовано: armada, bravado, cork, barricade, cannibal);

португальский: (заимствовано: breeze, tank, fetish, marmalade, molasses);

немецкий: (заимствовано: kindergarten, noodle, bum, dumb, dollar, muffin, hex, wanderlust, gimmick, waltz, seminar, ouch!);

голландский/фламандский: (заимствовано: bale, spool, stripe, holster, skipper, dam, booze, fucking, crap, bugger, hunk, poll, scrap, curl, scum, knapsack, sketch, landscape, easel, smuggle, caboose, yacht, cruise, dock, buoy, keelhaul, reef, bluff, freight, leak, snoop, spook, sleigh, brick, pump, boss, lottery);

баскский: (заимствовано: bizarre, anchovy);

норвежский: (заимствовано: maelstrom, iceberg, ski, slalom, troll);

исландский: (заимствовано: mumps, saga, geyser);

финский: (заимствовано: sauna);

персидский: (заимствовано: shawl, lemon, caravan, bazaar, tambourine);

арабский: (заимствовано: harem, jar, magazine, algebra, algorithm, almanac, alchemy, zenith, admiral, saffron, coffee, alcohol, mattress, syrup, hazard, lute);

турецкий: (заимствовано: coffee, yoghurt, caviar, horde, chess, kiosk, tulip, turban);

русский: (заимствовано: sable, mammoth);

японский: (заимствовано: tycoon, geisha, karate, samurai);

малайский: (заимствовано: bamboo, amok, caddy, gong, ketchup);

китайский: (заимствовано: typhoon, kowtow);

полинезийский: (taboo, tattoo).

Перевел Валентин Рахманов.

Most Famous William Shakespeare Love Quotes

We have a romantic soul here at NoSweatShakespeare and are pleased to share our favourite William Shakespeare love quotes with you.

The 55 Shakespeare love quotes below are taken from his plays only – if we’d looked into Shakespeare’s sonnets or poems we could easily have doubled the list of Shakespeare quotes about love (and may yet do just that!).

So, from the author who famously wrote ‘never doubt that I love’, here are the all-time top love quotes from William Shakespeare:

1. ‘If music be the food of love, play on’

(Twelfth Night – Act 1, Scene 1)

2. ‘There’s beggary in love that can be reckoned’

(Antony & Cleopatra – Act 1, Scene 1)

3. ‘Speak low if you speak love’

(Much Ado About Nothing – Act 2, Scene 1)

4. ‘The course of true love never did run smooth’

(A Midsummer Night’s Dream – Act 1, Scene 2)

5. ‘Love goes by haps; Some Cupid kills with arrows, some with traps’

(Much Ado About Nothing – Act 3, Scene 2)

6. ‘The stroke of death is as a lovers pinch, Which hurts and is desired’

(Antony & Cleopatra – Act 5, Scene 5)

7. ‘She’s beautiful, and therefore to be wooed; She is woman, and therefore to be won’

(Henry VI Part 1 – Act 5, Scene 2)

8. ‘Love looks not with the eyes, but with the mind, And therefore is winged Cupid painted blind’

(A Midsummer Night’s Dream – Act 1, Scene 1)

9. ‘Hear my soul speak. Of the very instant that I saw you, Did my heart fly at your service’

(The Tempest – Act 3, Scene 1)

10. ‘Who ever loved that loved not at first sight?’

(As You Like It – Act 3, Scene 5)

11. ‘Love is a smoke and is made with the fume of sighs’

(Romeo and Juliet – Act 1, Scene 1)

12. ‘I love you more than words can wield the matter, Dearer than eyesight, space and liberty’

(King Lear – Act 1, secene 1)

13. ‘Love is like a child, That longs for everything it can come by’

(The Two Gentlemen of Verona – Act 3, Scene 1)

14. ‘The sight of lovers feedeth those in love’

(As You Like It – Act 3, Scene 4)

15. ‘What is light, if Sylvia be not seen? What is joy if Sylvia be not by?’

(The Two Gentlemen of Verona – Act 3, Scene 1)

16. ‘Love is blind, and lovers cannot see, The pretty follies that themselves commit’

(The Merchant of Venice – Act 2, Scene 6)

17. ‘Love sought is good, but given unsought is better’

(Twelfth night – Act 3, Scene 1)

18. ‘Cupid is a knavish lad, thus to make females mad’

(A Midsummer Night’s Dream – Act 3, Scene 3)

19. ‘Come what sorrow can, It cannot countervail the exchange of joy, That one short minute gives me in her sight’

(Romeo and Juliet – Act 2, Scene 6)

20. ‘Doubt that the stars are fire, Doubt that the sun doth move his aides, Doubt truth to be a liar, But never doubt I love’

(Hamlet – Act 2, Scene 2)

21. ‘I would not wish any companion in the world but you’

(The Tempest – Act 3, Scene 1)

22. ‘I pray you, do not fall in love with me, For I am falser than vows made in wine’

(As You Like It – Act 3, Scene 5)

23. ‘Her passions are made of nothing but the finest part of pure love’

(Anotony & Cleopatra – Act 3, Scene 5)

24. ‘Lovers can do their amorous rites by their own beauties’

(Romeo and Juliet – Act 3, Scene 2)

25. ‘Love hath made thee a tame snake’

(As You Like It – Act 4, Scene 3)

26. ‘She loved me for the dangers I had passed, And I loved her that she did pity them’

(Othello – Act 1, Scene 3)

27. ‘Oh, how this spring of love resembleth, The uncertain glory of an April day, Which now shows all beauty of the Sun, And by and by a cloud takes all away’

(The Two Gentlemen of Verona – Act 1, Scene 3)

28. ‘I will not be sworn but love may transform me to an oyster’

(Much Ado About Nothing – Act 2, Scene 3)

29. ‘Mistress, you know yourself, down on your knees, And thank heaven, fasting, for a good man’s love’

(As You Like It – Act 3, Scene 5)

30. ‘In thy youth wast as true a lover, As ever sighed upon a midnight pillow’

(As You Like It – Act 2, Scene 4)

31. ‘A heart to love, and in that heart, Courage, to make’s love known’

(Macbeth – Act 2, Scene 3)

32. ‘For where thou art, there is the world itself, And where thou art not, desolation’

(Henry VI Part 2 – Act 3, Scene 2)

33. ‘You cannot call it love, for at your age the heyday in the blood is tame’

(Hamlet – Act 3, Scene 4)

34. ‘She will die if you love her not, And she will die ere she might make her love known’

(Much Ado About Nothing – Act 2, Scene 3)

35. ‘Men have died from time to time, and worms have eaten them, but not for love’

(As You Like It – Act 4, Scene 1)

36. ‘Men’s vows are women’s traitors’

(Cymbeline – Act 3, Scene 4)

37. ‘Alas, that love, so gentle in his view, Should be so tyrannous and rough in proof’

(Romeo and Juliet – Act 1, Scene 1)

38. ‘Love will not be spurred to what it loathes’

(The Two Gentlemen of Verona – Act 5, Scene 2)

39. ‘This bud of love by summer’s ripening breath, May prove a beauteous flower when next we meet’

(Romeo and Juliet – Act 2, Scene 1)

40. ‘To be wise and love, Exceeds man’s might’

(Troilus & Cressida – Act 3, Scene 2)

41. ‘They are in the very wrath of love, and they will go together. Clubs cannot part them’

(As You Like It – Act 5, Scene 2)

42. ‘His unkindness may defeat my life, But never taint my love’

(Othello – Act 4, Scene 2)

43. ‘What a pretty thing man is when he goes in his doublet and hose and leaves off his wit!’

(Much Ado About Nothing – Act 5, Scene 1)

44. ‘Is this the generation of love? Hot blood, hot thoughts and hot deeds? Why, they are vipers. Is love a generation of vipers?’

(Troilus & Cressida – Act 3, Scene 1)

45. ‘Love is begun by time, And time qualifies the spark and fire of it’

(Hamlet – Act 4, Scene 7)

46. ‘The sight of lovers feedeth those in love’

(As You Like It – Act 3, Scene 4)

47. ‘Excellent wretch! Perdition catch my soul, but I do love thee, and when I love thee not, chaos is come again’

(Othello – Act 3, Scene 3)

48. ‘Lovers ever run before the clock’

(The Merchant of Venice – Act 2, Scene 6)

49. ‘I know a lady in Venice would have walked barefoot to Palestine for a touch of his nether lip’

(Othello – Act 4, Scene 3)

50. ‘I know no ways to mince it in love, but directly to say ‘I love you”

(Henry V – Act 5, Scene 2)

51. ‘I’ll make my heaven in a lady’s lap’

(Henry VI part 3 – Act 3, Scene 2)

52. ‘You have witchcraft in your lips’

(Henry V – Act 5, Scene 2)

53. ‘I humbly do beseech of your pardon, For too much loving you’

(Othello – Act 3, Scene 3)

54. ‘Kiss me, Kate, we shall be married o’Sunday’

(The Taming of the Shrew – Act 2, Scene 7)

55. ‘I had rather hear my dog bark at a crow than a man swear he loves me’

(Much Ado About Nothing – Act 1, Scene 1)

55. ‘My bounty is as boundless as the sea,
My love as deep; the more I give to thee,
The more I have, for both are infinite.

(Romeo and Juliet – Act 2, Scene 1)

What do you think of the above William Shakespeare love quotes? Let us know – tell us your favorites in the comments section below.

If you’re interested in more quotes check out our other relevant articles such as Shakespeare soliloquies, Shakespeare monologues, and the most famous William Shakespeare quotes.

One of many William Shakespeare love quotes from Henry V

Kent 1.1.1-2: ‘I thought the…’ I thought the King had more affected the Duke of Albany than Cornwall. Gloucester 1.1.3-4: ‘…in the division…’ …in the division of the kingdom… Gloucester 1.1.8-10: ‘His breeding hath…’ His breeding hath been at my charge. I have so often blushed to acknowledge him that now I am brazed to it. Kent and Gloucester 1.1.11-12: ‘I cannot conceive…’ KENT: I cannot conceive you.GLOUCESTER: Sir, this young fellow’s mother could; Gloucester 1.1.21-22: ‘…there was good…’ …there was good sport at his making, and the whoreson must be acknowledged. Lear 1.1.36-41: ‘Meantime we shall…’ Meantime we shall express our darker purpose. Give me the map there. Know that we have divided In three our kingdom; and ’tis our fast intent To shake all cares and business from our age, Conferring them on younger strengths, while we Unburdened crawl toward death. Lear 1.1.44-45: ‘…that future strife…’ …that future strife May be prevented now. Lear 1.1.51-53: ‘Which of you…’ Which of you shall we say doth love us most, That we our largest bounty may extend Where nature doth with merit challenge. Gonerill 1.1.55-56: ‘Sir, I love…’ Sir, I love you more than word can wield the matter, Dearer than eyesight, space, and liberty, Cordelia (aside) 1.1.62: ‘What shall Cordelia…’ What shall Cordelia speak? Love, and be silent. Regan 1.1.71-72: ‘I find she…’ I find she names my very deed of love; Only she comes too short, Cordelia (aside) 1.1.77-78: ‘I am sure…’ I am sure my love’s More ponderous than my tongue. Lear and Cordelia 1.1.85-87: ‘…what can you…’ LEAR: …what can you say to draw A third more opulent than your sisters’? Speak!CORDELIA: Nothing, my lord. Lear and Cordelia 1.1.90-93: ‘Nothing will come…’ LEAR: Nothing will come of nothing. Speak again.CORDELIA: Unhappy that I am, I cannot heave My heart into my mouth. I love your majesty According to my bond, no more nor less. Cordelia 1.1.99-100: ‘Why have my…’ Why have my sisters husbands, if they say They love you all? Lear and Cordelia 1.1.106-107: ‘So young, and…’ LEAR: So young, and so untender?CORDELIA: So young, my lord, and true. Lear 1.1.109-110: ‘For by the…’ For by the sacred radiance of the sun, The mysteries of Hecat and the night… Lear 1.1.119: ‘…thou my sometime…’ …thou my sometime daughter. Lear 1.1.122-124: ‘Come not between…’ Come not between the dragon and his wrath. I loved her most, and thought to set my rest On her kind nursery. Lear 1.1.135-136: ‘Only we shall…’ Only we shall retain The name and all th’addition to a king; Lear 1.1.139: ‘This coronet part…’ This coronet part between you. Kent 1.1.145-146: ‘Be Kent unmannerly…’ Be Kent unmannerly When Lear is mad. Kent 1.1.151: ‘This hideous rashness…’ This hideous rashness: Kent 1.1.158: ‘See better, Lear…’ See better, Lear… Kent 1.1.168: ‘I’ll tell thee…’ I’ll tell thee thou dost evil. Kent 1.1.181: ‘Freedom lives hence…’ Freedom lives hence and banishment is here. Lear 1.1.197: ‘But now her…’ But now her price is fallen. Lear 1.1.212: ‘…a wretch whom…’ …a wretch whom Nature is ashamed Almost t’acknowledge hers. Cordelia 1.1.225-226: ‘If for I…’ If for I want that glib and oily art To speak and purpose not… Lear 1.1.234-235: ‘Better thou Hadst…’ Better thou Hadst not been born than not t’have pleased me better. France 1.1.236: ‘Is it but…’ Is it but this, a tardiness in nature… France 1.1.250-251: ‘Fairest Cordelia, that…’ Fairest Cordelia, that art most rich, being poor, Most choice, forsaken, and most loved, despised… Gonerill 1.1.288: ‘You see how…’ You see how full of changes his age is. Regan 1.1.292-293: ”Tis the infirmity…’ ‘Tis the infirmity of his age. Yet he hath ever but slenderly known himself. Gonerill 1.1.294-295: ‘The best and…’ The best and soundest of his time hath been but rash. Gonerill 1.1.306: ‘We must do…’ We must do something, and i’th’heat. Edmund 1.2.1: ‘Thou, Nature, art…’ Thou, Nature, art my goddess… Edmund 1.2.6: ‘Why bastard? Wherefore…’ Why bastard? Wherefore base? Edmund 1.2.11: ‘…the lusty stealth…’ …the lusty stealth of nature… Edmund 1.2.16: ‘Legitimate Edgar, I…’ Legitimate Edgar, I must have your land. Edmund 1.2.20-21: ‘…Edmund the base…’ …Edmund the base Shall top the legitimate. Edmund 1.2.22: ‘Now gods stand…’ Now gods stand up for bastards! Gloucester and Edmund 1.2.31-32: ‘What paper were…’ GLOUCESTER: What paper were you reading?EDMUND: Nothing, my lord. ‘Edgar’ (written by Edmund) (read by Gloucester) 1.2.49-50: ‘I begin to…’ I begin to find an idle and fond bondage in the oppression of aged tyranny… Gloucester 1.2.103-104: ‘These late eclipses…’ These late eclipses in the sun and moon portend no good to us. Gloucester 1.2.106-109: ‘…love cools, friendship…’ …love cools, friendship falls off, brothers divide. In cities, mutinies; in countries, discord; in palaces, treason; and the bond cracked ‘twixt son and father. Edmund 1.2.121-122: ‘…as if we…’ …as if we were villains on necessity, fools by heavenly compulsion… Gonerill 1.3.4: ‘By day and…’ By day and night he wrongs me… Gonerill 1.3.7: ‘His knights grow…’ His knights grow riotous… Gonerill 1.3.13: ‘Put on what…’ Put on what weary negligence you please… Gonerill 1.3.20: ‘Old fools are…’ Old fools are babes again… Kent and Lear 1.4.27-30: ‘…you have that…’ KENT: …you have that in your countenance which I would fain call master.LEAR: What’s that?KENT: Authority. Third Knight 1.4.72-73: ‘Since my young…’ Since my young lady’s going into France, sir, the Fool hath much pined away. Lear and Oswald 1.4.77-78: ‘Who am I…’ LEAR: Who am I, sir?OSWALD: My lady’s father. Fool 1.4.95: ‘Let me hire…’ (Let me hire him too.) Here’s my coxcomb. Fool and Lear 1.4.129-131: ‘Can you make…’ FOOL: Can you make no use of nothing, nuncle?LEAR: Why, no, boy. Nothing can be made out of nothing. Lear and Fool 1.4.146-148: ‘Dost thou call…’ LEAR: Dost thou call me fool, boy?FOOL: All thy other titles thou hast given away; that thou wast born with. Fool 1.4.168-169: ‘…thou madest thy…’ …thou madest thy daughters thy mothers… Fool 1.4.172-174: ‘…I for sorrow…’ …I for sorrow sung, That such a king should play bo-peep And go the fools among. Fool 1.4.189: ‘I am better…’ I am better than thou art now; I am a fool; thou art nothing. Lear 1.4.222-223: ‘Does any here…’ Does any here know me? This is not Lear. Does Lear walk thus, speak thus? Where are his eyes? Lear and Fool 1.4.226-227: ‘Who can tell…’ LEAR: Who can tell me who I am?FOOL: Lear’s shadow. Gonerill 1.4.241: ‘…more like a…’ …more like a tavern or a brothel Than a graced palace. Gonerill 1.4.245: ‘A little to…’ A little to disquantity your train… Lear 1.4.255-257: ‘Ingratitude, thou marble-hearted…’ Ingratitude, thou marble-hearted fiend, More hideous when thou showest thee in a child Than the sea-monster! Lear (to Gonerill) 1.4.259: ‘Detested kite, thou…’ Detested kite, thou liest! Lear 1.4.267: ‘O Lear, Lear…’ O Lear, Lear, Lear! Beat at this gate that let thy folly in (he strikes his head) And thy dear judgment out! Go, go, my people. Lear 1.4.276-277: ‘Into her womb…’ Into her womb convey sterility, Dry up in her the organs of increase… Lear 1.4.279-280: ‘If she must…’ If she must teem, Create her child of spleen… Lear 1.4.285-286: ‘How sharper than…’ How sharper than a serpent’s tooth it is To have a thankless child! Away, away! Albany and Gonerill 1.4.287: ‘Now gods that…’ ALBANY: Now gods that we adore, whereof comes this?GONERILL: Never afflict yourself to know more of it… Lear (to Gonerill) 1.4.294: ‘I am ashamed…’ I am ashamed That thou hast power to shake my manhood thus; Lear 1.4.304-307: ‘…with her nails…’ …with her nails She’ll flay thy wolfish visage. Thou shalt find That I’ll resume the shape thou dost think I have cast off for ever. Gonerill 1.4.338: ‘This milky gentleness…’ This milky gentleness and course of yours… Fool and Lear 1.5.41-43: ‘Thou shouldst not…’ FOOL: Thou shouldst not have been old till thou hadst been wise.LEAR: O let me not be mad, not mad, sweet heaven! Curan and Edmund 2.1.6-11: ‘…You have heard…’ CURAN: …You have heard of the news abroad – I mean the whispered ones, for they are yet but ear-kissing arguments?EDMUND: Not I. Pray you what are they?CURAN: Have you heard of no likely wars toward ‘twixt the Dukes of Cornwall and Albany? Edmund 2.1.28-29: ‘I hear my…’ I hear my father coming. Pardon me; In cunning I must draw my sword upon you. Stage directions 2.1: ‘He [Edmund] wounds…’ He [Edmund] wounds himself in the arm Edmund 2.1.35-37: ‘Here stood he…’ Here stood he in the dark, his sharp sword out, Mumbling of wicked charms, conjuring the moon To stand auspicious mistress. Edmund 2.1.44-45: ‘But that I…’ But that I told him the revenging gods ‘Gainst parricides did all the thunder bend, Gloucester 2.1.60-62: ‘That he which…’ That he which finds him shall deserve our thanks, Bringing the murderous coward to the stake; He that conceals him, death. Gloucester 2.1.79: ‘All ports I’ll…’ All ports I’ll bar; the villain shall not ‘scape. Regan 2.1.90-91: ‘What, did my…’ What, did my father’s godson seek your life? He whom my father named? Your Edgar? Regan 2.1.93-94: ‘Was he not…’ Was he not companion with the riotous knights That tended upon my father? Edmund 2.1.96: ‘Yes, madam, he…’ Yes, madam, he was of that consort. Regan 2.1.118: ‘Thus out of…’ Thus out of season, threading dark-eyed night – Oswald and Kent 2.2.5-6: ‘Prithee, if thou…’ OSWALD: Prithee, if thou lovest me, tell me.KENT: I love thee not. Kent 2.2.13-15: ‘A knave, a…’ A knave, a rascal, an eater of broken meats, a base, proud, shallow, beggarly, three-suited, hundred-pound, filthy-worsted-stocking knave… Kent 2.2.32-34: ‘Draw, you rascal! …’ Draw, you rascal! You come with letters against the King, and take Vanity the puppet’s part against the royalty of her father. Kent 2.2.50-52: ‘You cowardly rascal…’ You cowardly rascal, nature disclaims in thee; a tailor made thee. Kent 2.2.71-73: ‘Such smiling rogues…’ Such smiling rogues as these, Like rats, oft bite the holy cords atwain, Which are t’ intrinse t’unloose… Cornwall and Kent 2.2.87-88: ‘Why dost thou…’ CORNWALL: Why dost thou call him knave? What is his fault?KENT: His countenance likes me not. Regan and Kent 2.2.133-136: ‘Till noon? Till…’ REGAN: Till noon? Till night, my lord, and all night too.KENT: Why, madam, if I were your father’s dog You should not use me so.REGAN: Sir, being his knave, I will. Gloucester 2.2.157-158: ‘The Duke’s to…’ The Duke’s to blame in this. ‘Twill is ill taken. Kent 2.2.164-166: ‘…I know ’tis…’ …I know ’tis from Cordelia, Who hath most fortunately been informed Of my obscurèd course… Kent 2.2.171: ‘Fortune, good night; …’ Fortune, good night; smile once more; turn thy wheel. Edgar 2.3.1: ‘I heard myself…’ I heard myself proclaimed, Edgar 2.3.7-9: ‘To take the…’ To take the basest and most poorest shape That ever penury, in contempt of man, Brought near to beast… Edgar 2.3.14: ‘Of Bedlam beggars…’ Of Bedlam beggars… Edgar 2.3.21: ‘That’s something yet; …’ That’s something yet; Edgar I nothing am. Lear 2.4.1-2: ”Tis strange that…’ ‘Tis strange that they should so depart from home And not send back my messengers. Lear and Kent 2.4.20-21: ‘By Jupiter, I…’ LEAR: By Jupiter, I swear no!KENT: By Juno, I swear ay! Lear 2.4.23-24: ‘They could not…’ They could not, would not do’t; ’tis worse than murder To do upon respect such violent outrage. Fool 2.4.45: ‘Winter’s not gone…’ Winter’s not gone yet if the wild geese fly that way. Fathers that wear rags Do make their children blind, But fathers that bear bags Shall see their children kind. Lear 2.4.54-56: ‘O, how this…’ O, how this mother swells up toward my heart! Hysterica passio, down, thou climbing sorrow! Thy element’s below. Where is this daughter? Lear 2.4.84: ‘Deny to speak…’ Deny to speak with me? They are sick; they are weary? Lear 2.4.87: ‘Fetch me a…’ Fetch me a better answer. Lear 2.4.96-97: ‘The King would…’ The King would speak with Cornwall, the dear father Would with his daughter speak, commands, tends, service. Lear 2.4.99-100: ”Fiery’? The ‘fiery’…’ ‘Fiery’? The ‘fiery’ Duke? Tell the hot Duke that – No, but not yet! Maybe he is not well. Lear 2.4.113: ‘Or at their…’ Or at their chamber door I’ll beat the drum Till it cry sleep to death. Regan and Lear 2.4.124-128: ‘I am glad…’ REGAN: I am glad to see your highness.LEAR: Regan, I think you are. I know what reason I have to think so. If thou shouldst not be glad, I would divorce me from thy mother’s tomb, Sepulchring an adult’ress… Regan 2.4.142-146: ‘O sir, you…’ O sir, you are old. Nature in you stands on the very verge Of his confine. You should be ruled and led By some discretion that discerns your state Better than you yourself… Lear 2.4.149-151: ‘(he kneels) ‘Dear…’ (he kneels) ‘Dear daughter, I confess that I am old; Age is unnecessary; on my knees I beg That you’ll vouchsafe me raiment, bed, and food.’ Regan and Lear 2.4.165-6: ‘So you will…’ REGAN: So you will wish on me when the rash mood is on.LEAR: No, Regan, thou shalt never have my curse. Lear 2.4.171-172: ‘And, in conclusion…’ And, in conclusion, to oppose the bolt Against my coming in… Lear 2.4.180-181: ‘This is a…’ This is a slave whose easy-borrowed pride Dwells in the fickle grace of her he follows. Gonerill 2.4.191: ‘All’s not offence…’ All’s not offence that indiscretion finds… Regan 2.4.196: ‘I pray you…’ I pray you father, being weak, seem so. Lear 2.4.218: ‘…Thou art a…’ …Thou art a boil, A plague-sore or embossed carbuncle, In my corrupted blood… Regan 2.4.242: ‘…I entreat you…’ …I entreat you To bring but five-and-twenty… Lear and Regan 2.4.245-246: ‘I gave you…’ LEAR: I gave you all – REGAN: And in good time you gave it. Lear 2.4.254-255: ‘Thy fifty yet…’ Thy fifty yet doth double five-and-twenty, And thou art twice her love. Gonerill and Regan 2.4.257-258: ‘What need you…’ GONERILL: What need you five-and-twenty, ten or five To follow, in a house where twice so many Have a command to tend you? REGAN: What need one? Lear 2.4.259-262: ‘O, reason not…’ O, reason not the need! Our basest beggars Are in the poorest thing superfluous. Allow not nature more than nature needs – Man’s life is cheap as beast’s… Lear 2.4.272-273: ‘And let not…’ And let not women’s weapons, water drops, Stain my man’s cheeks. No, you unnatural hags, I will have such revenges on you both That all the world shall – I will do such things – What they are yet I know not; but they shall be The terrors of the earth. You think I’ll weep. No, I’ll not weep. I have full cause of weeping; (storm and tempest) but this heart Shall break into a hundred thousand flaws Or ere I’ll weep. O Fool, I shall go mad! Cornwall and Regan 2.4.282-284: ‘Let us withdraw…’ CORNWALL: Let us withdraw; ’twill be a storm.REGAN: This house is little; the old man and’s people Cannot be well bestowed. Regan 2.4.297-299: ‘O sir, to…’ O sir, to wilful men The injuries that they themselves procure Must be their schoolmasters. Shut up your doors. Cornwall 2.4.303-304: ‘Shut up your…’ Shut up your doors, my lord; ’tis a wild night. My Regan counsels well. Come out o’the storm. Gentleman 3.1.15-16: ‘None but the…’ None but the Fool, who labours to out-jest His heart-struck injuries. Kent 3.1.19-21: ‘…There is division…’ …There is division…’ Kent 3.1.30-31: ‘But true it…’ But true it is, from France there comes a power Into this scattered kingdom… Lear 3.2.1-3: ‘Blow, winds, and…’ Blow, winds, and crack your cheeks! Rage! Blow! You cataracts and hurricanoes, spout Till you have drenched our steeples, drowned the cocks! Lear 3.2.8-9: ‘Crack Nature’s moulds…’ Crack Nature’s moulds, all germens spill at once That makes ingrateful man! Fool 3.2.12-13: ‘…Here’s a night…’ …Here’s a night pities neither wise men nor fools. Lear 3.2.19-22: ‘…Here I stand…’ …Here I stand, your slave, A poor, infirm, weak, and despised old man. But yet I call you servile ministers, That have with two pernicious daughters join’d… Kent 3.2.42-43: ‘…Things that love…’ …Things that love night Love not such nights as these. Lear 3.2.49-51: ‘Let the great…’ Let the great gods That keep this dreadful pudder o’er our heads Find out their enemies now… Lear 3.2.58-59: ‘…I am a…’ …I am a man More sinned against than sinning. Fool 3.2.95-96: ‘This prophecy Merlin…’ This prophecy Merlin shall make; for I live before his time. Gloucester 3.3.7-8: ‘…There is division…’ …There is division between the Dukes… Gloucester 3.3.17-18: ‘…There is strange…’ …There is strange things toward, Edmund. Pray you, be careful. Edmund 3.3.23: ‘The younger rises…’ The younger rises when the old doth fall. Lear 3.4.12-14: ‘The body’s delicate…’ The body’s delicate; this tempest in my mind Doth from my senses take all feeling else Save what beats there. – Filial ingratitude! Lear 3.4.17-18: ‘No, I will…’ No, I will weep no more! In such a night To shut me out! Lear 3.4.21-22: ‘O, that way…’ O, that way madness lies; let me shun that; No more of that! Lear 3.4.32-36: ‘…O, I have…’ …O, I have ta’en Too little care of this! Take physic, pomp; Expose thyself to feel what wretches feel, That thou mayst shake the superflux to them And show the heavens more just. Lear 3.4.47-48: ‘Didst thou give…’ Didst thou give all to thy daughters? And art thou come to this? Kent and Lear 3.4.66-67: ‘He hath no…’ KENT: He hath no daughters, sir.LEAR: Death, traitor! Nothing could have subdued nature To such a lowness but his unkind daughters. Lear 3.4.71-72: ‘…’Twas this flesh…’ …’Twas this flesh begot Those pelican daughters. Fool 3.4.75: ‘This cold night…’ This cold night will turn us all to fools and mad-men. Lear 3.4.99-100: ‘…Is man no…’ …Is man no more than this? … Lear 3.4.103-105: ‘Thou art the…’ Thou art the thing itself! Unaccommodated man is no more but such a poor, bare, forked animal as thou art. Off, off, you lendings! Come, unbutton here. (He tears off his clothes) Gloucester 3.4.138-139: ‘Our flesh and…’ Our flesh and blood, my lord, is grown so vile That it doth hate what gets it. Lear 3.4.146: ‘First let me…’ First let me talk with this philosopher. (To Edgar) What is the cause of thunder? Cornwall 3.5.16-17: ‘True or false…’ True or false, it hath made thee Earl of Gloucester… Cornwall 3.5.23-24: ‘I will lay…’ I will lay trust upon thee, and thou shalt find a dearer father in my love. Fool and Lear 3.6.9-11: ‘Prithee, nuncle, tell…’ FOOL: Prithee, nuncle, tell me whether a madman be a gentleman or a yeoman.LEAR: A king, a king! Lear 3.6.35-36: ‘I’ll see their…’ I’ll see their trial first; bring in their evidence. (To Edgar) Thou robed man of justice, take thy place. Fool and Lear 3.6.49-50: ‘Come hither, mistress…’ FOOL: Come hither, mistress. Is your name Gonerill? LEAR: She cannot deny it. Lear 3.6.75-77: ‘Then let them…’ Then let them anatomize Regan, see what breeds about her heart. Is there any cause in nature that makes these hard hearts? … Fool 3.6.83: ‘And I’ll go…’ And I’ll go to bed at noon. Regan and Gonerill 3.7.4-5: ‘Hang him instantly! …’ REGAN: Hang him instantly!GONERILL: Pluck out his eyes! Regan 3.7.33: ‘Hard, hard! O…’ Hard, hard! O filthy traitor! Stage directions 3.7: ‘Regan plucks his…’ Regan plucks his beard Regan 3.7.36: ‘So white, and…’ So white, and such a traitor! Regan 3.7.70: ‘One side will…’ One side will mock another. Th’other too! Cornwall 3.7.82-83: ‘…Out, vile jelly! …’ …Out, vile jelly! Where is thy lustre now? Regan 3.7.87: ‘Thou call’st on…’ Thou call’st on him that hates thee… Third Servant 3.7.99-101: ‘If she live…’ If she live long, And in the end meet the old course of death, Women will all turn monsters. Third Servant 3.7.105-106: ‘Go thou. I’ll…’ Go thou. I’ll fetch some flax and whites of eggs To apply to his bleeding face. Now heaven help him! Edgar 4.1.6: ‘The worst returns…’ The worst returns to laughter… Stage directions 4.1: ‘Enter Gloucester, led…’ Enter Gloucester, led by an Old Man Gloucester 4.1.18-19: ‘I have no…’ I have no way and therefore want no eyes; I stumbled when I saw… Edgar (aside) 4.1.26-27: ‘O gods! Who…’ O gods! Who is’t can say ‘I am at the worst’? I am worse than e’er I was. Edgar (aside) 4.1.29-30: ‘And worse I…’ And worse I may be yet. The worst is not, So long as we can say ‘This is the worst’. Gloucester 4.1.32-37: ‘I’the last night’s…’ I’the last night’s storm I such a fellow saw Which made me think a man a worm. My son Came then into my mind; and yet my mind Was scarce then friends with him. I have heard more since. As flies to wanton boys are we to the gods; They kill us for their sport. Gloucester 4.1.46: ”Tis the time’s…’ ‘Tis the time’s plague when madmen lead the blind. Gloucester 4.1.66-68: ‘Let the superfluous…’ Let the superfluous and lust-dieted man That slaves your ordinance, that will not see Because he does not feel, feel your power quickly! Gloucester 4.1.76-78: ‘…From that place…’ …From that place I shall no leading need. Gonerill 4.2.1-2: ‘Welcome, my lord…’ Welcome, my lord. I marvel our mild husband Not met us on the way. Oswald 4.2.4-5: ‘I told him…’ I told him of the army that was landed. He smiled at it… Gonerill 4.2.17-19: ‘I must change…’ I must change arms at home and give the distaff Into my husband’s hands. This trusty servant Shall pass between us… Stage directions 4.2: ‘(Gonerill) (giving a favour)’ (Gonerill) (giving a favour) Edmund 4.2.24: ‘Yours in the…’ Yours in the ranks of death. Gonerill 4.2.26-28: ‘O, the difference…’ O, the difference of man and man! To thee a woman’s services are due; A fool usurps my bed. Albany 4.2.29-31: ‘O Gonerill, You…’ O Gonerill, You are not worth the dust which the rude wind Blows in your face… Albany 4.2.32-36: ‘That nature which…’ That nature which contemns its origin Cannot be bordered certain in itself. She that herself will sliver and disbranch From her material sap perforce must wither And come to deadly use. Albany 4.2.38-40: ‘Wisdom and goodness…’ Wisdom and goodness to the vile seem vile; Filths savour but themselves. What have you done, Tigers not daughters, what have you performed? Albany 4.2.48-49: ‘Humanity must perforce…’ Humanity must perforce prey on itself Like monsters of the deep. Gonerill 4.2.50: ‘Milk-livered man!’ Milk-livered man! Gonerill and Albany 4.2.56-61: ‘France spreads his…’ GONERILL: France spreads his banners in our noiseless land, With plumed helm thy state begins to threat, Whilst thou, a moral fool, sits still and cries ‘Alack, why does he so?’ALBANY: See thyself, devil! Proper deformity shows not in the fiend So horrible as in woman. Albany 4.2.64: ‘Be-monster not thy…’ Be-monster not thy feature… Albany and Gonerill 4.2.67: ‘A woman’s shape…’ ALBANY: A woman’s shape doth shield thee.GONERILL: Marry, your manhood! Mew! Gonerill (aside) 4.2.84-88: ‘One way I…’ One way I like this well. But being widow, and my Gloucester with her, May all the building in my fancy pluck Upon my hateful life. Another way The news is not so tart. – (Aloud) I’ll read and answer. Albany and Messenger 4.2.91-92: ‘Knows he the…’ ALBANY: Knows he the wickedness?MESSENGER: Ay, my good lord. ‘Twas he informed against him, Albany 4.2.94-96: ‘Gloucester, I live…’ Gloucester, I live To thank thee for the love thou show’dst the King And to revenge thine eyes… Kent 4.3.1-2: ‘Why the King…’ Why the King of France is so suddenly gone back know you no reason? Kent and Gentleman 4.3.7-8: ‘Who hath he…’ KENT: Who hath he left behind him general?GENTLEMAN: The Marshal of France, Monsieur La Far. Gentleman and Kent 4.3.12-15: ‘And now and…’ GENTLEMAN: And now and then an ample tear trilled down Her delicate cheek. It seemed she was a queen Over her passion who, most rebel-like, Sought to be king o’er her.KENT: O, then it moved her?GENTLEMAN: Not to a rage… Gentleman 4.3.21-22: ‘What guests were…’ What guests were in her eyes, which parted thence As pearls from diamonds dropped… Gentleman 4.3.29-30: ‘…There she shook…’ …There she shook The holy water from her heavenly eyes, Kent 4.3.32-33: ‘It is the…’ It is the stars, The stars above govern our conditions. Kent 4.3.43-48: ‘A sovereign shame…’ A sovereign shame so elbows him: his own unkindness That stripped her from his benediction, turned her To foreign casualties, gave her dear rights To his dog-hearted daughters – these things sting His mind so venomously that burning shame Detains him from Cordelia. Cordelia 4.4.1-2: ‘Alack, ’tis he! …’ Alack, ’tis he! Why, he was met even now As mad as the vexed sea, singing aloud…’ Cordelia 4.4.23-24: ‘…O dear father…’ …O dear father, It is thy business that I go about. Regan 4.5.9-13: ‘It was great…’ It was great ignorance, Gloucester’s eyes being out, To let him live. Where he arrives he moves All hearts against us. Edmund, I think, is gone, In pity of his misery, to dispatch His nighted life… Regan 4.5.24: ‘I know your…’ I know your lady does not love her husband – I am sure of that… Regan 4.5.30-33: ‘My lord is…’ My lord is dead; Edmund and I have talked, And more convenient is he for my hand Than for your lady’s… Gloucester and Edgar 4.6.3-4: ‘Methinks the ground…’ GLOUCESTER: Methinks the ground is even.EDGAR: Horrible steep. Edgar 4.6.11-12: ‘…How fearful And…’ …How fearful And dizzy ’tis to cast one’s eyes so low! Edgar 4.6.25-26: ‘…You are now…’ …You are now within a foot Of th’extreme verge… Edgar (aside) 4.6.34-35: ‘Why I do…’ Why I do trifle thus with his despair Is done to cure it. Gloucester 4.6.36-37: ‘(kneeling) O you…’ (kneeling) O you mighty gods! This world I do renounce… Gloucester 4.6.40: ‘…If Edgar live…’ …If Edgar live, O bless him! Stage directions 4.6: ‘Gloucester throws himself…’ Gloucester throws himself forward Gloucester 4.6.48: ‘Away, and let…’ Away, and let me die. Edgar and Gloucester 4.6.55: ‘Thy life’s a…’ EDGAR: Thy life’s a miracle. Speak yet again.GLOUCESTER: But have I fallen or no?EDGAR: From the dread summit of this chalky bourn. Gloucester and Edgar 4.6.68-72: ‘A poor unfortunate…’ GLOUCESTER: A poor unfortunate beggar.EDGAR: As I stood here below methought his eyes Were two full moons; he had a thousand noses, Horns welked and waved like the enridgèd sea. It was some fiend… Gloucester 4.6.75-77: ‘I do remember…’ I do remember now. Henceforth I’ll bear Affliction till it do cry out itself ‘Enough, enough’, and die… Stage directions 4.6: ‘Enter Lear fantastically…’ Enter Lear fantastically dressed with wild flowers Lear 4.6.83-84: ‘No, they cannot…’ No, they cannot touch me for coining. I am the King himself. Lear 4.6.88-90: ‘…Look, look, a…’ …Look, look, a mouse! – Peace, peace! this piece of toasted cheese will do’t… Gloucester 4.6.95: ‘I know that…’ I know that voice. Lear 4.6.96: ‘Ha! Gonerill with…’ Ha! Gonerill with a white beard! They flattered me like a dog and told me I had the white hairs in my beard ere the black ones were there… Lear 4.6.100-105: ‘…When the rain…’ …When the rain came to wet me once and the wind to make me chatter; when the thunder would not peace at my bidding; there I found ’em, there I smelt ’em out. Go to, they are not men o’their words. They told me I was everything. ‘Tis a lie: I am not ague-proof. Gloucester and Lear 4.6.106-108: ‘The trick of…’ GLOUCESTER: The trick of that voice I do well remember. Is’t not the King? LEAR: Ay, every inch a king. Lear 4.6.109-110: ‘I pardon that…’ I pardon that man’s life. What was thy cause? Adultery? Thou shalt not die. Die for adultery? No. Lear 4.6.114-116: ‘Let copulation thrive…’ Let copulation thrive; for Gloucester’s bastard son Was kinder to his father than my daughters Got ‘tween the lawful sheets. Lear 4.6.124-129: ‘Down from the…’ Down from the waist they are centaurs, Although women all above; But to the girdle do the gods inherit, Beneath is all the fiends’ – There’s hell, there’s darkness, there is the sulphurous pit – burning, scalding, stench, consumption! Gloucester and Lear 4.6.132-133: ‘O, let me…’ GLOUCESTER: O, let me kiss that hand!LEAR: Let me wipe it first; it smells of mortality. Lear 4.6.137-138: ‘I remember thine…’ I remember thine eyes well enough. Dost thou squiny at me? Lear 4.6.151-152: ‘What, art mad? …’ What, art mad? A man may see how this world goes with no eyes. Look with thine ears. Lear 4.6.154-155: ‘…which is the…’ …which is the justice, which is the thief? Lear 4.6.159-160: ‘…a dog’s obeyed…’ …a dog’s obeyed in office. Lear 4.6.171-173: ‘…Get thee glass…’ …Get thee glass eyes, And like a scurvy politician seem To see the things thou dost not… Lear 4.6.177-179: ‘If thou wilt weep…’ If thou wilt weep my fortunes, take my eyes. I know thee well enough; thy name is Gloucester… Lear 4.6.183-184: ‘When we are born…’ When we are born we cry that we are come To this great stage of fools… Lear 4.6.188: ‘Then kill, kill…’ Then kill, kill, kill, kill, kill, kill! Oswald 4.6.225: ‘A proclaimed prize! …’ A proclaimed prize! Most happy! That eyeless head of thine was first framed flesh To raise my fortunes. Gonerill (read by Edgar) 4.6.265-266: ‘Then am I…’ Then am I the prisoner, and his bed my gaol; Gonerill (read by Edgar) 4.6.268-269: ‘Your – wife, so…’ Your – wife, so I would say – affectionate servant, Gonerill. Edgar 4.6.270: ‘O indistinguished space…’ O indistinguished space of woman’s will! Cordelia 4.7.15-16: ‘O you kind…’ O you kind gods, Cure this great breach in his abusèd nature! Cordelia 4.7.36-38: ‘…Mine enemy’s dog…’ …Mine enemy’s dog, Though he had bit me, should have stood that night Against my fire… Lear 4.7.45-48: ‘You do me…’ You do me wrong to take me out o’the grave. Thou art a soul in bliss; but I am bound Upon a wheel of fire, that mine own tears Do scald like molten lead. Lear 4.7.53: ‘I am mightily…’ I am mightily abused… Lear 4.7.60: ‘I am a…” I am a very foolish fond old man, Lear 4.7.69-70: ‘For, as I…’ For, as I am a man, I think this lady To be my child Cordelia. Lear and Cordelia 4.7.76-77: ‘You have some…’ LEAR: You have some cause; they have not. CORDELIA: No cause, no cause. Lear 4.7.77: ‘Do not abuse…’ Do not abuse me. Lear 4.7.83-84: ‘You must bear…’ You must bear with me. Pray you now, forget and forgive. I am old and foolish. Gentleman 4.7.90-91: ‘They say Edgar…’ They say Edgar, his banished son, is with the Earl of Kent in Germany. Regan and Edmund 5.1.9-11: ‘Do you not…’ REGAN: Do you not love my sister?EDMUND: In honoured love.REGAN: But have you never found my brother’s way To the forfended place? Gonerill (aside) 5.1.18-19: ‘I had rather…’ I had rather lose the battle than that sister Should loosen him and me. Edmund 5.1.55-59: ‘To both these…’ To both these sisters have I sworn my love; Each jealous of the other as the stung Are of the adder. Which of them shall I take? Both? One? Or neither? Neither can be enjoyed If both remain alive… Edgar 5.2.6: ‘King Lear hath…’ King Lear hath lost; he and his daughter ta’en. Edgar 5.2.9-11: ‘What, in ill…’ What, in ill thoughts again? Men must endure Their going hence even as their coming hither; Ripeness is all. Come on. Cordelia 5.3.4-5: ‘We are not…’ We are not the first Who with best meaning have incurred the worst Lear 5.3.8-18: ‘No, no, no…’ No, no, no, no! Come, let’s away to prison. We two alone will sing like birds i’the cage; When thou dost ask me blessing I’ll kneel down And ask of thee forgiveness; so we’ll live, And pray, and sing, and tell old tales, and laugh At gilded butterflies, and hear poor rogues Talk of court news; and we’ll talk with them to – Who loses and who wins, who’s in, who’s out – And take upon’s the mystery of things As if we were God’s spies; and we’ll wear out, In a walled prison, packs and sects of great ones That ebb and flow by the moon. Lear 5.3.23-26: ‘…Wipe thine eyes…’ …Wipe thine eyes; The good-years shall devour them, flesh and fell, Ere they shall make us weep. We’ll see ’em starved first. Come. Captain 5.3.39-40: ‘I cannot draw…’ I cannot draw a cart nor eat dried oats; If it be man’s work, I’ll do’t. (Exit) Albany 5.3.60-62: ‘Sir, by your…’ Sir, by your patience, I hold you but a subject of this war, Not as a brother Regan 5.3.72: ‘Jesters do oft…’ Jesters do oft prove prophets. Regan 5.3.74-79: ‘Lady, I am…’ Lady, I am not well; else I should answer From a full-flowing stomach. (To Edmund) General, Take thou my soldiers, prisoners, patrimony, Dispose of them, of me; the walls is thine. Witness the world that I create thee here My lord and master. Albany 5.3.83-85: ‘Stay yet; hear…’ Stay yet; hear reason. Edmund, I arrest thee On capital treason, and, in thy attaint, (he points to Gonerill) This gilded serpent. Regan and Gonerill 5.3.97-98: ‘Sick, O sick! …’ REGAN: Sick, O sick!GONERILL (aside): If not, I’ll ne’er trust medicine. Regan and Albany 5.3.105-106: ‘My sickness grows…’ REGAN: My sickness grows upon me.ALBANY: She is not well. Convey her to my tent. (Exit Regan, supported) Stage directions 5.3: ‘Trumpet answers within…’ Trumpet answers within. Enter Edgar armed, a trumpet before him Edgar 5.3.119-120: ‘Know, my name…’ Know, my name is lost, By treason’s tooth bare-gnawn and canker-bit; Albany 5.3.152-153: ‘Shut your mouth…’ Shut your mouth, dame, Or with this paper shall I stop it… Gonerill 5.3.156-157: ‘Say if I…’ Say if I do; the laws are mine, not thine. Who can arraign me for’t? Edgar 5.3.168-171: ‘The gods are…’ The gods are just, and of our pleasant vices Make instruments to plague us: The dark and vicious place where thee he got Cost him his eyes. Edmund 5.3.173: ‘The wheel is…’ The wheel is come full circle; I am here. Edgar 5.3.186-187: ‘Met I my…’ Met I my father with his bleeding rings, Their precious stones new lost… Edgar 5.3.194-197: ‘…but his flawed…’ …but his flawed heart – Alack, too weak the conflict to support – ‘Twixt two extremes of passion, joy and grief, Burst smilingly. Albany 5.3.200-202: ‘If there be…’ If there be more, more woeful, hold it in; For I am almost ready to dissolve, Hearing of this. Gentleman 5.3.222-223: ”Tis hot; it…’ ‘Tis hot; it smokes! It came even from the heart of – O, she’s dead! Edmund 5.3.227-228: ‘I was contracted…’ I was contracted to them both. All three Now marry in an instant. Albany 5.3.228: ‘Produce the bodies…’ Produce the bodies, be they alive or dead. Kent 5.3.232-233: ‘I am come…’ I am come To bid my King and master aye good night Stage directions 5.3: ‘Gonerill’s and Regan’s…’ Gonerill’s and Regan’s bodies are brought out Albany 5.3.240: ‘Even so. Cover…’ Even so. Cover their faces. Edmund and Albany 5.3.241-246: ‘I pant for…’ EDMUND: I pant for life; some good I mean to do Despite of mine own nature. Quickly send – Be brief in it – to the castle, for my writ Is on the life of Lear and Cordelia. Nay, send in time!ALBANY: Run, run, O run! Edmund 5.3.250-253: ‘He hath commission…’ He hath commission from thy wife and me To hang Cordelia in the prison, and To lay the blame upon her own despair, That she did fordid herself. Stage directions 5.3: ‘Enter Lear with…’ Enter Lear with Cordelia in his arms, followed by Second Officer and others – Lear 5.3.255: ‘Howl, howl, howl! …’ Howl, howl, howl! O, you are men of stones! Lear and Kent 5.3.257-262: ‘She’s gone for…’ LEAR: She’s gone for ever. I know when one is dead and when one lives; She’s dead as earth. Lend me a looking-glass; If that her breath will mist or stain the stone, Why then she lives. KENT: Is this the promised end? Lear 5.3.263: ‘This feather stirs…’ This feather stirs – she lives! … Lear and Second Officer 5.3.267: ‘A plague upon…’ LEAR: A plague upon you, murderers, traitors all! I might have saved her; now she’s gone for ever. Cordelia, Cordelia, stay a little. Ha! What is’t thou sayest? Her voice was ever soft, Gentle and low – an excellent thing in woman. I killed the slave that was a-hanging thee.SECOND OFFICER: ‘Tis true, my lords; he did. Lear 5.3.279: ‘This is a…’ This is a dull sight. Are you not Kent? Kent 5.3.287: ‘All’s cheerless, dark…’ …All’s cheerless, dark, and deadly. Messenger and Albany 5.3.293-294: ‘Edmund is dead…’ MESSENGER: Edmund is dead, my lord.ALBANY: That’s but a trifle here. Lear 5.3.303-309: ‘And my poor…’ And my poor fool is hanged! No, no, no life! Why should a dog, a horse, a rat have life, And thou no breath at all? Thou’lt come no more; Never, never, never, never, never. Pray you, undo this button. Thank you, sir. Do you see this? Look on her! Look, her lips! Look there! Look there! (He dies) Kent 5.3.311-313: ‘Vex not his…’ Vex not his ghost. O, let him past. He hates him That would upon the rack of this touch world Stretch him out longer. Kent 5.3.314-315: ‘The wonder is…’ The wonder is he hath endured so long. He but usurped his life. Kent 5.3.319-320: ‘I have a…’ I have a journey, sir, shortly to go. My master calls me, I must not say no. Edgar 5.3.321-324: ‘The weight of…’ The weight of this sad time we must obey; Speak what we feel, not what we ought to say. The oldest hath borne most; we that are young Shall never see so much nor live so long. Stage directions 5.3: ‘Exeunt with a…’ Exeunt with a dead march

Shakespeare’s romantic quotes contain some of the most beautiful phrases that people can use when they are in love. They express an individual’s deep feeling for another person and are often used as postcards, text messages or on social media to show affection and appreciation. The following is a list of Shakespearean famous quotes about romance:

Top 10 William Shakespeare Love Quotes

1. “A rose by any other name would smell as sweet.” – Romeo and Juliet. The meaning of this William Shakespeare love quote is the value of things and people is not given by their appearance of name. 

2. “My bounty is as boundless as the sea, My love as deep; the more I give to thee, The more I have, for both are infinite.” – Romeo and Juliet. This is a part of the balcony scene in which Romeo tells Juliet that their devotion is so great that they could share everything together if only they were allowed to live happily ever after. He says that there is nothing else on earth that compares to their love.

3. “Speak low if you speak love.” – Much Ado About Nothing. In this line, Shakespeare tells his audience that speaking loudly while talking about your feelings makes others think less of you. 

4. “I would not wish any companion in the world but you.” The Tempest. Here, Miranda confesses her love to Ferdinand and she uses these lines to say that he is the best thing that could ever happen to her. She also wants him to know that she loves him more than anything else in the whole wide world.

5. “The course of true love never did run smooth.” – A Midsummer Night’s Dream. Here, the author explains that true adoration cannot always go smoothly. Sometimes things get complicated and sometimes our hearts break into pieces. But through everything, true love prevails.

6. “If music be the food of love, play on.” – Twelfth Night. Here, Orsino, Duke of Illyria is asking for music to help him overcome his love for Countess Olivia, who is in morning and will not be his. With the help of music, he finally gets over his obsession and realizes that he should focus on himself instead of being obsessed with someone else.

7. “There’s beggary in love that can be reckoned.” – Antony & Cleopatra. This quote shows the complexity of passion. The aspects or adoration are so intricate and difficult to understand that it is impossible for one to fully understand it.

8 . “Love sought is good, but given unsought is better.” – Twelfth Night. This quote states that it is better to receive love without asking instead of receiving it after begging for it. 

9. “She’s beautiful, and therefore to be wooed; She is woman, and therefore to be won.” – Henry IV. This quote comes from a part where Suffolk has the young Margaret as a prisoner. She is asking what the price of her freedom is and Suffolk is contemplating wooing her for himself, but cannot because he is married. As such, he plans to woo her for the king Henry. Margaret declares she will submit if her father, the King of Naples and King Henry IV can reach an agreement.

10. “The stroke of death is as a lovers pinch, Which hurts and is desired” – Antony and Cleopatra. In this William Shakespeare love quote, death is presented like a marriage that unites two lovers forever.

11. “Hear my soul speak. Of the very instant that I saw you, Did my heart fly at your service.” – The Tempest. Here, the author talks about love at first sight. He describes how when people fall in love they feel their hearts beat faster and their bodies become weak. They want nothing other than each other.

12. “Love looks not with the eyes, but with the mind, And therefore is winged Cupid painted blind” – A Midsummer Night’s Dream. This means that it doesn’t matter what a person looks like, you love them for who they are and what makes them tick.

13. “Who ever loved that loved not at first sight?” – As You Like It.The quote argues that love is not real if it is not love at first sight. If we do not see something right away then there must have been some sort of attraction before this moment.

14. “Cupid is a knavish lad, thus to make females mad” – A Midsummer Night’s Dream. These words are a reference to Cupid, the Roman god of love, lust and his actions cause people to fall madly in love. 

15. “Come what sorrow can, It cannot countervail the exchange of joy, That one short minute gives me in her sight” – Romeo and Juliet. This quote is an excerpt from Romeo and Friar Lawrence who helps the couple get married. 

16. “I pray you, do not fall in love with me, For I am falser than vows made in wine” – As You Like It. Here the speaker, Rosalind, dressed a man, urges Phebe not to fall in love with here as she is not a real man, the same as the wows someone makes when he is drunk.

17. ‘Her passions are made of nothing but the finest part of pure love’ – Anotony & Cleopatra. When Antony affirms that Cleopatra is a cunning woman, Enobarbus replies with the above quote in which he supports the queen of Egypt’s pure and honest intentions.  

 18. “Love is a smoke and is made with the fume of sighs.” – Romeo and Juliet. In this scene, love is described as a marriage between bliss and pain. The smoke that is the lover’s drugs is often created by sighs of pain when one loves and is not loved in return.

 19. “The sight of lovers feedeth those in love” – As You Like It. This line comes from Rosalind addressing Celie who says that seeing others in love feeds our own desires.

 20. “I love you more than words can wield the matter, Dearer than eyesight, space and liberty”- King Lear. These words of Goneril are self explanatory. Goneril tells her father King Lear how much she loves him. The second daughter Regan also declares her love for the king while the youngest one, Cordelia, recognizing the fact her sisters lied, chose to say nothing. In fact, Cordelia was the one who loved King Lear the most. The morale of this quote is that most often, actions speak lauder than words. 

21. “Love hath made thee a tame snake” – As You Like It. Explanation: love has the power to make everybody better and can even tame the wildest beasts.

22. “What is light, if Sylvia be not seen? What is joy if Sylvia be not by?” – The Two Gentlemen of Verona. Here, Valentine, madly in love with Sylvia, confesses his love to Proteus. Light and joy have no meaning for Valentine without the love of his life, Sylvia.

23. “In thy youth wast as true a lover, As ever sighed upon a midnight pillow.” – As You Like It. Explanation: This dialog between Sylvius and Corin takes place in Act II Scene 4 of the play As You Like It. 

24. “Love is blind, and lovers cannot see, The pretty follies that themselves commit” – The Merchant of Venice. Often, in antiquity Cupid, the god of love was portrayed as blind or wearing a blindfold. As such, lovers often act as if they were affected by Cupid’s arrows, causing them to behave irrationally. Here Jessica (Jewish), disguised as a boy to elope with Lorenzo (a Christian) describes that situation which would make even Cupid blush.

 25. “His unkindness may defeat my life, But never taint my love” – Othello.  Here, Desdemona addresses Iago and Emilia and confesses that despite the fact Othello accused her of infidelity, she will love him forever. 

26. “Lovers can do their amorous rites by their own beauties” – Romeo and Juliet. In this scene, Juliet talks about her (making) love with Romeo in the dark and their beauty transforms the night into day. 

27. “She loved me for the dangers I had passed, And I loved her that she did pity them” – Othello. In this speech, Othello explains why Desdemona loved him. It was his courage and other physical abilities that drew her towards him. The quality that Desdemona most admires in Othello is his bravery; his war stories about his dangerous exploits in the service of his country. It seems she wishes he could magically make himself even more courageous so she could be with him. This romantic notion of being with a brave man is a weak foundation for a lasting romantic relationship. If Desdemona could find a man who was mentally or morally brave, then that would be a great foundation for a loving, successful relationship, but in this case, she has chosen a man who is physically brave, and therefore, they will have a short-lived romance.

28. “Men’s vows are women’s traitors” – Cymbeline. When Imogen talks about her husband, she notes that men make a lot of promises, but they don’t necessarily intend to keep them. She says that when it comes time to fulfill those promises, many men turn out to be liars.

29. “Doubt that the stars are fire, Doubt that the sun doth move his aides, Doubt truth to be a liar, But never doubt I love” – Hamlet. In this instance, Hamlet uses strong language to impress Ophelia. The words are extremely vivid and powerful. While, according to Hamlet, some natural laws can be doubted, his love for her is unwavering and cannot be doubted.

30. “Oh, how this spring of love resembleth, The uncertain glory of an April day, Which now shows all beauty of the Sun, And by and by a cloud takes all away” – The Two Gentlemen of Verona. This speech is given by Proteus upon his departure from Verona to Milan. Addressing Valentine, Proteus expresses his love for Julia and his sadness that she cannot join him in Milan.

31. “I humbly do beseech of your pardon, For too much loving you” – Othello In this scene, the cunning Iago expresses his “love” for Othello, while plotting against him.

32. “Men have died from time to time, and worms have eaten them, but not for love” – As You Like It. In this dialog between Rosalinda and Orlando, she affirms that men are more likely to die of natural causes than of a broken heart. That fact is not surprising in an era dominated by wars and plagues. However, what is interesting here is that Rosalind does not believe that death is caused by love. Rather, she believes that people die because of external circumstances such as disease or famine.

33. “This bud of love by summer’s ripening breath, May prove a beauteous flower when next we meet” – Romeo and Juliet. Explanation: Juliet uses this metaphor to describe her relationship with Romeo. Like the striking of a match, it will be perfectly timed to light a fire that will burn forever. That is the nature of true love. It is not a temporary thing that fades with time or the passage of events. It endures. It continues to burn brightly even after its initial glow has faded.

34. “You cannot call it love, for at your age the heyday in the blood is tame” – Hamlet. Hamlet is talking about Gertrude who married Claudius right after her husnand’s death not for love but for other reasons.

35. “I had rather hear my dog bark at a crow than a man swear he loves me” – Much Ado About Nothing. Here Beatrice is saying that she would prefer hearing her dogs barking over Benedick swearing that he loves her.

36. “Thy sweet love remembered such wealth brings That then I scorn to change my state with kings.” Sonnet 29. Explanation: This is a great poem about the joys and power of love, and how it can elevate a person from a state of depression to one of happiness and a valued existence. Towards the end he says that even though he would not want to exchange places with a king, because his life is so full and complete with love and joy, he has no desire to ever be without it again.

37. “Love all, trust a few, Do wrong to none.” – All’s Well that Ends Well. This is a priceless tip from Countess of Roussillon where she tells her son Bertram that if he wants to get on well with everyone else, he should try being kinder towards others while being alert.

38. “I know no ways to mince it in love, but directly to say, ‘I love you.’” – Henry V. Explanation: King Henry talks about how directness works best in relationships. 

39. “I do love you more than words can wield the matter.” – King Lear. Goneril, King Lear’s daughter declares her love for the king. However, the use of “you” instead of “thou” is meant to signal her malicious intents.

40. “Shall I compare thee to a summer’s day?” Sonnet 18. A summer day is an occasion to celebrate life, a carefree moment of our lives. For many people summer is the best season, the season that symbolizes fertility, happiness and freedom. By comparing a loved one to a summer day, the beloved comes to be identified with the above mentioned qualities.

Less Known William Shakespeare Love Quotes

41. ‘I know a lady in Venice would have walked barefoot to Palestine for a touch of his nether lip’

– Othello. This quote talks about dedication, perseverance and the power of love that conquers all vicissitudes.

 42. “I kiss thee with a most constant heart.” – Henry IV. Explanation: These timeless words are a testament to the durability of true love. A lover is always looking for the soul mate’s lips and touch for life is not the same without one’s better half. 

43. “You have witchcraft in your lips.” – Henry V. King Henry describes Kate’s lips and states they are sweeter than the tongues of the French Council, known for their flattery. 

44. “She will die if you love her not, And she will die ere she might make her love known” – Much Ado About Nothing. Hero, the beautiful daughter of a noble from Messina, believes that Beatrice (Hero’s cousin) will die if Claudio doesn’t love her. 

 45. “A heart to love, and in that heart, Courage, to make’s love known.” – Macbeth. The quote talks about the state of being in love, when the person who loves wants to let the whole world know her feelings.

46. “Lovers ever run before the clock.” – The Merchant of Venice. When people are in love, time flies next to the person in love and drags its feet when you are away from your loved one. 

47. “Love hath made thee a tame snake.” – As You Like It. Explanation: Love has amazing powers and can transform the toughest individuals into most sensitive persons. 

48.“I love you more than words can wield the matter, Dearer than eyesight, space and liberty.” – King Lear. Explanation: words cannot express how much I love you. I love you more than eyesight, more than freedom and more than my own life. 

49. “I love you with so much of my heart that none is left to protest.” – Much Ado About Nothing. 

 Beatrice and Benedick are in love and here, Beatrice confesses that she loves him with all her heart.

50. “Alas, that love, so gentle in his view, Should be so tyrannous and rough in proof” – Romeo and Juliet. While talking with Romeo, Benvolio states that love is a character that despite its gentle nature is often a ruthless dictator.

Our Favorite William Shakespeare Love Quote

” A rose by any other name would swell as sweet.” is our most favourite Shakespeare love quote.

Conclusion

In this article we discussed some of the most famous William Shakespeare love quote. We hope these quotations help you understand what it means to fall in love. If there were any other quotes which you think should be included, then please contact us.

Sir, I love you more than word can wield the matter,
Dearer than eyesight, space, and liberty,
Beyond what can be valued, rich or rare,
No less than life, with grace, health, beauty, honour;
As much as child e’er loved, or father found;
A love that makes breath poor, and speech unable.
Beyond all manner of so much I love you.

– William Shakespeare

King Lear, Act 1, Scene 1. Goneril is the first to respond to her Lear’s «who loves me most?» test. She falsely professes undying love for her father, using verbal irony to say that she loves him more than words can express. The gullible Lear shows mental and moral blindness when he fails to recognize Goneril’s over the top and insincere flattery as she tells him what he wants to hear. In the matter of his daughters’ love, he cannot tell the difference between the appearance and reality. So he goes on to award Goneril a generous share of his kingdom. The Earl of Gloucester’s later blinding is also forshadowed by Goneril’s declaration of her love being «dearer than eyesight,» a phrase that underlines how terrible it would be to lose your eyesight.

• I love you more than word can wield the matter, Dearer than eye-sight, space and liberty

  William Shakespeare (1809). “The Plays of William Shakespeare”, p.136